Романтика реальности. Как Вселенная самоорганизуется, порождая жизнь, сознание и сложность Космоса. Бобби Азарян

чего станет инертное состояние космического термодинамического равновесия – так называемая тепловая смерть), разумная жизнь с достаточно развитыми технологиями теоретически может сохраняться и расширяться без ограничений. Есть даже некоторые веские причины полагать, что Вселенная никогда не достигнет термодинамического равновесия. Мы рассмотрим эту концепцию более подробно в заключительной главе третьей части, когда будем обсуждать конечную судьбу Вселенной.

      Так откуда же взялось это понятие энтропии как неупорядоченности? Почему значительная часть научного сообщества пришла к выводу, что неограниченный рост жизни и ее сложности противоречит второму закону термодинамики? В этом отчасти виноват один гений по имени Больцман.

      Энтропия Больцмана: мера статистической неупорядоченности системы

      Как бы странно это ни звучало для нас сейчас, всего пару сотен лет назад идея о том, что физические объекты состоят из крошечных частиц, называемых атомами, не была общепринятой даже среди физиков. Однако во второй половине девятнадцатого века атомная теория быстро обретала поддержку, и физики начали искать микромасштабные объяснения всех ранее объясненных явлений – поскольку в господствующей редукционистской парадигме они считались более фундаментальными. Вскоре законы термодинамики были переформулированы в терминах процессов, идущих в системах на атомном или молекулярном уровне, где крошечные частицы движутся хаотично и непрерывно. В основе своей природа оказалась «шумной», поскольку ее фундаментальные составляющие постоянно колеблются и сталкиваются.

      Опираясь на предыдущие работы Клаузиуса и Джеймса Клерка Максвелла (шотландского математика, прославившегося теорией электромагнетизма), австрийский физик по имени Людвиг Больцман намерился объяснить второй закон, а именно естественную тенденцию к рассеиванию тепла и энергии в результате статистического поведения огромного числа молекул, которые, предположительно, движутся в соответствии с простыми законами механики. Взглянуть на это в микроскопическом масштабе Больцмана вдохновило сделанное незадолго до того открытие: кинетическая[3] энергия газа оказалась прямым следствием того, насколько быстро движутся его отдельные молекулы. Больцман задался вопросом, можно ли объяснить второй закон, представляя потоки энергии в терминах движения молекул и их взаимодействий?

      Он рассудил, что если тепловая энергия есть не что иное, как интенсивное движение молекул, то ее диссипация должна включать постепенную диффузию и затухание этого возбужденного движения с течением времени, а это, как он подозревал, может быть связано со случайными столкновениями между соседними молекулами. Чтобы исследовать эту модель рассеивания энергии (или образования энтропии, поскольку это обратная сторона медали), он дальновидно выбрал гипотетическую систему, причем бесконечно менее сложную, чем Вселенная: идеальный газ в

3

Тепловая энергия. – Прим. науч. ред.