Ангелы. Валерия Кудрявцева

итормозить, пережидая ненастье до более приятных солнечных времён. В это время года при свете теплых лучей солнца кроны золотых и багровых деревьев горели огнивом, словно бесчисленное количество факелов. Парк полнился людьми, гуляющими и собирающими букеты умерших листьев. Жизнь бурлила, зная, что цикл начнется вновь. Колесо сансары будет делать оборот за оборотом, заставляя проживать каждый день, который не будет похож на предыдущий. В отличие от утра Кайла, которое начиналось уже второй год одинаково.5:30, подъём. Препротивный будильник верещал писклявым динамиком, монотонно распиливая голову на две части. Сырые простыни от кошмаров, как всегда скомканы. Одеяло лежало у изголовья, а подушки сброшены на пол. Он всегда спал в одних боксерах, потому что пижама неизменно вызывала сонный паралич. Его великолепно сложенному телу и до безобразия красивому лицу мог завидовать любой молодой парень, а женщины всегда в той или иной степени были в него влюблены.

      Мужчина откинул прядь со лба и отёр жесткими ладонями лицо. Тяжелая поступь крупных ступней, почти бесшумно проследовала в уборную. В зеркале на него смотрел внимательно офицер полиции, склонившийся над раковиной и укоряющий за минуту слабости. Он глубоко вдохнул и выпрямился, будто был надувным человечком, который теперь имел хорошее давление внутри. Умывание, чистка зубов. Тренировка. Старая боксёрская груша была неизменным спутником всего скудного переезжающего багажа и делила соседство с двумя спортивными сумками в багажнике старого Шевроле. Черный Каприз следовал за Кайлом из города в город, из штата в штат.

      Точные выверенные движения снова и снова крошили кости виновного или виновных, отбивая плотную ткань спортивного снаряда. Каждую неделю приходилось покупать новые бинты для тренировок, поэтому Фог стразу становился узнаваемым в ближайшем магазине спорт инвентаря.

      6:15, душ. 6:30, завтрак. Яичница, бекон, тост с джемом. Любым, который попадётся под руку в местном супермаркете. Привычная рубашка деревенского типа заправлена с старые сине-потертые джинсы уже давно немодного прямого кроя. Черная кожаная куртка без хозяина всё ещё отдавала запахом табака, если приблизиться, с годами принимала очертания, носивших её, плеч и становилась второй кожей для Кайла. Он давно не курил, но не мог себя заставить отдать вещь в химчистку.

      «Папочка, ты всегда так интересно пахнешь! Будто сигарету макнули в кофе.» – тонкий голос снова и снова звучал в его голове, когда он просыпался. День за днём, два года…

      7:30. Отдел полиции Буффало штат Нью-Йорк, письменный стол отдела по борьбе с наркотиками.

      Большой монитор и высокая клавиатура, которая при каждом нажатии клацала, будто прямо возле уха, занимали половину рабочей поверхности, соревнуясь за поглощённую площадь только с горой папок и листовок.

      Приземлившись на старый скрипучий стул в затхлом помещении со спёртым воздухом, Кайл был всегда первым на любом рабочем месте в начале смены и уходил последним. Раскрытие его дел – лишь вопрос времени. В каждом отделе его воспринимали, как безумного трудоголика, которого либо ненавидели, либо обожали. Первые из зависти, вторые от облегчения, что дела будут раскрыты. Но, как правило, никто не оставался к нему равнодушным. В полиции было несложно проверить досье всем, кому не лень заглянуть в базу архива. Где длинный список дел Фога, отмеченных «закрыто» имел ещё два любопытных раздела: отстранение от должностных полномочий сроком на полгода и семейное положение.

      ***

      Апрель, 2001г. Лос-Анджелес, штат Калифорния.

      – Нет, прошу! Вы не имеете права! – верещала юная дева, прикрываясь простынёй и судорожно набирала на домашнем телефоне цифры службы спасения.

      Глухие удары кости о кость, амортизируемые мягкой тканью кулака и щёк, неритмично звучали в просторной гостиной богатого коттеджа. Брызги слюны и крови пачкали шикарный бежевый ковёр, оставляя занятный рисунок. Мужчина худощавого телосложения даже если бы пытался, то не смог бы сопротивляться, придавленный огромным телом, которое отдавало запахом продуктов распада алкоголя, сигаретным дымом и отчаянием. Кайла оттащила охрана, которая всегда находилась в доме блондина.

      Фог с яростью изрыгал ругательства и проклятия, грозясь убить актера во чтобы это не стало. Его кофейные глаза подписали смертный приговор этому слащавому лицу. Блондин принял сидячее положение, удерживая разбитые губы, будто это могло остановить кровь и вернуть сломанные зубы на место.

      Его синие глаза выражали всё и ничто. Актер знал, что получил вполне заслуженно, что за свой острый язык и высокомерие, которое даровали ему толпы фанатов и чувство неприкосновенности. Он поплатится и отделался очень дёшево. Окаменев, после принятия твёрдого положения на пятой точке, синеглазый всё прогонял в голове слово за словом, сказанное его внутренней язвой, которая кровоточила, снедаемая собственной кислотой и разрушающая изнутри.

      Вдали послышались серены, и в окнах появился красно-синий свет, меняющийся на сине-красный и обратно. Мужчину с многодневной щетиной и амбре бездомного, всё ещё брыкающегося и проклинающего всё на свете, на этом несправедливом безбожном свете, засунули в машину и увезли в участок.

      ***

      Октябрь