Народное государство Гитлера: грабеж, расовая война и национал-социализм. Гётц Али

триумфальное шествие, сопровождавшееся видимостью экономического подъема, надолго ослабило позиции прагматиков в Германии. Сторонники реалистических, не таких блестящих компромиссов – звались ли они Шахт, Бек или Герделер[51] – сошли с дистанции (и хорошо, если не очутились в концлагере). Они мешали популярной в народе гитлеровской политике великого рывка, новых четких альтернатив и принципа «все или ничего». Вдобавок к этому нацистское руководство с самого начала проявляло почти маниакальную чувствительность к внимательно отслеживаемому им барометру настроений, поэтому постоянно поддерживало нужду народа в потреблении, зачастую идя вразрез со своими военно-экономическими приоритетами[52].

      Впоследствии ГДР использовала 190 тыс. штатных и столько же внештатных осведомителей Штази[53] для контроля за своими 17 млн граждан. В 1937 году в гестапо, включая секретарш и обслуживающий персонал, было всего 7 тыс. сотрудников, а в СД – еще меньше. Но их хватало, чтобы уследить за 60 млн, потому что большинство из них не нуждалось в контроле. Это также подтверждается при взгляде на концлагеря и тюрьмы. После начала террора в конце 1936 года, то есть спустя почти четыре года консолидации, там оставался всего 4761 заключенный, включая алкоголиков и уголовников.

      Поскольку Гитлер добивался своих успехов легко, играючи, хотя он не всегда в достаточной степени финансировал экономику, его популярность в народе росла. Вскоре она вышла далеко за рамки партии и вырвала почву из-под ног внутригерманской оппозиции. К 1938 году установилась политическая ситуация, которую Муссолини метко назвал democrazia totalitaria[54]. После многих лет гражданской войны, классовой ненависти и партийно-политических блокад немцев объединила потребность в национальном единстве.

      В своих воспоминаниях мой дед подробно описывает проведенные им на Первой мировой войне годы. Филолог-классик с докторской степенью, которому отец запретил учиться на математика, служил командиром батареи на Западном фронте. В 1917 году его правой рукой был «замечательный» фельдфебель. «Он не знал страха. Я хотел произвести его в офицеры и предложил доложить о своем желании командованию. Он ответил мне: “Мой отец – портной. Я должен остаться унтер-офицером. Я не впишусь в офицерское общество”. Но Железный крест первого класса он получил»[55]. Такова социальная динамика, начавшаяся еще в годы Первой мировой войны. НСДАП с большим успехом взяла ее на вооружение. Она привлекла тысячи образованных людей, оставивших свое классовое высокомерие в грязи окопной войны. В нее вошли рабочие с социалистическими взглядами, мелкие ремесленники и служащие, надеявшиеся на социальное признание и лучшую жизнь для своих детей. К ним примкнули и те, кто уже воспользовался преимуществами образовательной реформы Веймарской республики и желал продолжить продвижение по социальной лестнице. Всех их объединяло стремление не к новому классовому господству, а к политической ситуации (что сегодня почти само собой разумеется), при которой социальное

51

Позднее участники заговора против режима Гитлера 1944 года. – Примеч. пер.

52

1937/38: Abelshauser, Kriegswirtschaft.

53

Служба госбезопасности ГДР. – Примеч. пер.

54

Тоталитарная демократия (ит.). – Примеч. пер.

55

Wolfgang Aly: Das Leben eines deutschen Professors 1881–19?? (1962). Erinnerungen und Erfahrungen (Manuskript, Freiburg, 1961).