Урожай собрать не просто. Юлия Васильева

приветственных записок, я была просто обязана обойти всех соседей и если не посидеть у каждого в гостиной несколько минут, восторгаясь изменениями в интерьере, которые произошли за время моего отсутствия, то хотя бы оставить на столике в прихожей свою карточку (на карточки, к слову, ежегодно уходил изрядный запас недешевого картона).

         По счастью, соседей у нас не так уж много, поэтому, развив определенную скорость, можно было обернуться к обеду. К небольшому городку под странным названием «Кладезь» (даже старожилы не могли объяснить, кладезем чего он являлся) примыкало не более пяти мелких имений (наше среди них) и всего одно крупное, принадлежащее старшему лорду Гордию. К лорду я конечно же идти не собиралась: достаточно оставить у привратника свою карточку, все равно все приветственные записки пишет секретарь, да и на порог меня в таких сапогах не пустят…

         Я посмотрела вниз: деревенские дороги, как и всякие дороги, оставляли желать лучшего, а осенние дожди и вовсе превращали их в непролазную хлябь. Сельские барышни, не имевшие возможности всякий раз пользоваться экипажами, выходили из сложившегося положения с присущей им практичностью: под юбку надевались прорезиненные сапоги. Не раз можно было увидеть, как та или иная деревенская роза, в нерешительности застыв перед просторами разверзшейся грязи, оглядывалась со сноровкой заправского бандита, стоящего на стреме, а затем задирала юбки едва ли не до колен, демонстрируя черные мужские сапоги, и уверенно преодолевала препятствие вброд. Мои братья порой развлекались тем, что поджидали и пугали девушек своими внезапными криками, отчего те, утратив благоразумие, опускали подолы платьев прямо в лужу.

         Была и у меня такая практичная обувь, но я достигла куда большей изобретательности и стала влезать в сапоги прямо в легких домашних туфлях и беззастенчиво подкалывать подол повыше. В прихожей первого же посещенного дома подобные махинации позволили мне под ошарашенными взглядами прислуги невозмутимо «выйти» из сапог, отколоть подол и двинуться прямо в гостиную, не утомляя себя и не смущая других нудной церемонией переодевания.

         На выходе из гостиной мне встретился седоватый человек с круглыми глазами цвета незабудок, досадливо мявший в руках букетик поздних цветов – наш церковник.

      – Доброе утро, отец Оврамий!

         Представитель церкви остановился, похлопал глазами, как бы припоминая, кто я такая:

      – А, леди Николетта, вы уже вернулись! Очень рад, не забывайте наведываться в церковь. Ваш брат Ивар, кстати, делает успехи: никогда еще у меня не было такого прилежного ученика.

         Охотно верю! Я, конечно, не умаляю достоинств своего брата, но, к слову: до Ивара у священнослужителя учеников не было вовсе.

      – Снова неудача? – сочувственно спросила я, бросив взгляд на погибающие в стиснутом кулачке церковника цветы.

      – Снова, – подтвердил бедняга на редкость оптимистично. Дело в том, что с тех пор, как моей подруге Алисии минуло шестнадцать, отец Оврамий с периодичностью