Шекспир. Виктория Балашова

на Уила. – Я и не знал, что они у тебя есть. Как ты умудрился от них сбежать?

      – Анна меня в итоге отпустила сама. Но прошло четыре года, и она решила, что я вполне тут устроился. Генри, пойми, я вынужден буду хотя бы первое время пожить с ними. Я обещаю навещать тебя как можно чаще, ставить для тебя новые пьесы и писать стихи. Не сомневайся! – Уильям страдал от невозможности выразить все обуревавшие его чувства.

      – Я понимаю, – снисходительно кивнул граф, – возвращайся к своей семье. Ты помнишь, что завтра турнир сонетов? Надеюсь, сможешь прийти. Я на тебя делал ставку.

      – Конечно, – заверил его пылко Уильям, – я обязательно приду. И даже напишу что-то новое. Ты можешь на меня рассчитывать.

      – Отлично, – хлопнул граф ладонью по столу, – ступай. Увидимся завтра.

      Уильям понуро поплелся домой. Вместо грандиозного ужина у графа его ждало скромное застолье с женой и детьми.

      – Завтра мы можем сходить в гости к Филду, – предложила Анна за ужином, – ты писал, что у него родился сын. И что дела в типографии идут неплохо.

      – Да, он только что напечатал мою новую поэму, – Уильям откашлялся, – но завтра у графа состоится турнир сонетов. Я должен там присутствовать.

      – Ты пишешь сонеты? – удивилась Анна.

      – Немного пишу. Говорят, получается неплохо.

      – Ты бросил театр? Мне сказали, что ты там и не появляешься, – спросила жена как бы между прочим.

      – Ты ходила в театр?

      – Да, в день, когда приехала, я пыталась разыскать тебя. Но они сказали, что ты туда редко приходишь, – оправдывалась Анна.

      – Я не бросил театр, – начал объяснять Уильям со вздохом, – я пишу пьесы. Но играю в основном для графа и его гостей.

      – Что ж, наверное, ты прав, – Анна начала убирать со стола, – у твоего покровителя бывают в гостях красивые дамы? – неожиданно поинтересовалась она.

      – Бывают. Но у тебя нет повода для ревности. Для них я – никто. Фаворит графа, актер и сочинитель пьес. Дамы из высшего общества не обращают никакого внимания на подобных людей.

      – Тебя это обижает?

      – Пожалуй, нет, Анна. Поверь, – Уильям посмотрел на жену, – уехав из Стрэтфорда, я нашел то, что хотел. Я стал играть в театре и писать. Иногда меня даже издает Филд, и мои книги раскупают! Но я не собирался искать себе другую женщину.

      Анна подошла к нему и крепко обняла:

      – Надеюсь, теперь мы сможем быть вместе.

      Уильям поблагодарил жену за ужин и пошел в другую комнату. Он достал исписанные листки бумаги, прочел то, что уже успел написать, и продолжил работу над новой пьесой. Он планировал отдать комедию в новый театр, который открывал отец Джеймса Бербриджа, и старался успеть дописать ее как можно скорее.

      Что женская любовь, что преданность слепая? Они мужчине преграждают путь. Не видеть глаз, наполненных печалью, не слышать слов, что нежности полны, не чувствовать руки ласкающей движенья, и алых губ не пробовать, увы. На всем поставить крест, похоронить, оставить в прошлом. Пусть плачет Анна верная моя.

      По