Пантера Людвига Опенгейма. Дмитрий Агалаков

думать о ее трауре. Женщина волновала его так, точно он и впрямь знал ее прежде, и знал близко!..

      Порыв ветра и удар волны о каменный пирс – там, внизу, футах в десяти под ногами – оглушили Давида. Несколько холодных капель обожгли его лицо.

      Глядя на носочки своих сапожек, женщина спросила:

      – Вы спустились сюда ради меня?

      – Да, – признался он.

      – Я рада. Это правда. – Она внимательно посмотрела на него. – Скажите, вы исполните одну мою просьбу?

      – Конечно, – не раздумывая ответил Давид.

      Едва заметная улыбка пробежала по ее губам.

      – Через неделю в доме герцогини Равенны Руоль будет праздник-маскарад. Его она посвящает знаменитому танцору – Казимиру Ковецкому… Вам известно это имя?

      Давид кивнул.

      – Я хочу пригласить вас на этот вечер.

      Давид не успел даже удивиться, а юная женщина продолжала:

      – Дом герцогини находится на улице Чудаков, за городом, под номером «четыреста семьдесят восемь». Вы пройдете мимо дворецкого, что будет встречать гостей у парадного входа, свернете на Темный переулок. Слева будут старые каретные мастерские, справа – парк герцогини. Это почти что лес. Идите вдоль чугунной ограды, пока не подойдете к арочным воротам – северным. Постучите в них. К вам выйдет седоусый старик, кривой на один глаз. – Она улыбнулась. – Не пугайтесь его внешности. Вы скажете ему: «Лейла велела передать, что в этом доме я буду желанным гостем». Вас пропустят. И не забудьте: с того момента вы должны быть в маске. Вы отправитесь к дому, обойдете его. До срока делайте то, что делают все гости – веселитесь. – Лейла требовательно дотронулась до его локтя. – А теперь слушайте внимательно. От озера, которое будет найти несложно, расходятся три аллеи. Одна идет к дому, другая – к южным воротам, третья – к восточным. Последняя – ваша. Там, в дубовой роще, в беседке, ровно в полночь я буду ждать вас. Раньше меня не ищите… Да, и вот что еще. Вы появитесь в Жеррадоне, так издавна зовется поместье Руолей, под другим именем.

      – Но зачем? – спросил Давид.

      Она снова улыбнулась ему:

      – Я так хочу. Это не для меня – для других. Пусть вас будут звать… мм… – она, не сводя с Давида глаз, приложила указательный палец в черном шелке к нижней губе, – скажем, Рудольф Валери. Да, именно так – Рудольф Валери. Вам нравится это имя?

      Давид пожал плечами:

      – Если таковы правила игры, то да.

      – Вот и отлично, – сказала она. – А теперь, Давид, простите меня. Надеюсь, что не обижу вас. Сейчас я хочу остаться одна.

      – Разумеется, – проговорил он. – Я ухожу.

      Уже сделав несколько шагов, поддавшись смутному внутреннему чувству, он оглянулся. Кутаясь в мех, Лейла смотрела на него. Несмотря на печаль, закравшуюся в ее голос, черты, Давиду опять показалось, что глаза женщины – лукавые, опушенные густыми ресницами, смеются.

      – Не забудьте, – махнув зонтом, повторила она, – в беседке за парком, в полночь!

      – Я приду! – ответил он.

      Крошечная фигурка женщины в черном оставалась стоять на пирсе