Мальтийский рыцарь. Ева Арк

вдруг стукнула кулаком по подлокотнику кресла, так что Камилла едва не подскочила:

      – Я на коленях умоляла короля прекратить переговоры о мире с испанцами, но он не стал меня слушать! Потому что в этом королевстве во все времена государственными делами управляли шлюхи!

      Вероятно, от волнения, флорентинка перешла на свой родной язык. Немного остыв, она добавила:

      – Хоть нам и не пристало так говорить.

      – Кажется, у Вас есть сын? – спросила затем королева у банкира.

      – Вот он, мадам.

      Екатерина благосклонно кивнула в ответ на поклон Ипполито:

      – Ваш отец говорил мне, молодой человек, что Вы очень огорчились, когда он не взял Вас с собой на войну.

      – Да, мадам.

      – Ничего, на Ваш век ещё хватит войн, а сейчас, когда мир неизбежен, нам понадобятся финансисты, а не воины.

      Затем банкир подвёл к королеве своих дочерей, которые, как их учила мать, встали перед Екатериной на колени. На мгновение Камилла встретилась с проницательным взглядом её тёмных глаз и почувствовала себя неуютно. Она подумала, что королева – опасная женщина.

      – У Вас очаровательные дочери! – восхитилась флорентийка. – Почему Вы так долго прятали их от меня, господин де Нери?

      – Они ещё очень молоды, мадам, чтобы появляться при дворе.

      – Сколько же им лет?

      – Лоренце – пятнадцать, а Камилле – тринадцать.

      – Донье Изабель тоже тринадцать.

      После этих слов Екатерина повернулась к брюнеточке:

      – Коли Вы не хотите учить латынь, дочь моя, ступайте в сад и прогуляйтесь с мадемуазель де Нери и её сестрой.

      Принцесса послушно встала с места и двинулась к двери, в то время как Камила с Лоренцей последовала за ней. Остановившись возле клумбы, старшая дочь короля застенчиво спросила у Лоренцы:

      – А Вам нравится латынь?

      – Нет, мадам, – призналась Булочка, – учитель постоянно журит меня за это.

      Елизавета вдруг улыбнулась, обозначив на круглых щеках ямочки:

      – Королева-дофина, моя сестра, в своих латинских эссе тоже постоянно упрекает меня за лень. Я устала слушать её учёные рассуждения с господином Амио, поэтому и сбежала в покои матушки. Мне больше нравится итальянский язык, а ещё уроки музыки, танцы и рисование. А Вам?

      – Я люблю шить и вышивать шёлком, мадам.

      – А Вы что любите?

      Вздрогнув, Камилла поняла, что обращаются к ней:

      – Больше всего мне нравится играть на виоле, мадам.

      – Жаль, что Вы не взяли виолу с собой. Мне хотелось бы послушать Вашу игру.

      – Моя сестра ещё хорошо поёт, мадам, – неожиданно вмешалась Лоренца.

      – Правда? Тогда пусть споёт что-нибудь!

      У Камиллы была исключительная память: любую песню она запоминала с первого раза. Однако сейчас, вероятно, от волнения, ей ничего не приходило на ум, кроме уличных куплетов, которые ей принесла Марион. Так как принцесса ждала, девушка решилась:

      Как жалко бедных протестантов мне,

      Они