Договор на чувства. Анна Измайлова

жала ткань белоснежной блузки, строгая юбка чуть выше колена, нюдовые туфли без лишнего блеска. Всё идеально, но я всё равно чувствовала себя чужой.

      Сердце билось ровно, но в груди жгло напряжение.

      Я здесь не для того, чтобы любоваться архитектурой.

      Глубокий вдох, шаг вперёд, и вот я уже в холле.

      Внутри – другой мир.

      Высокие потолки, серый мрамор, прохладный воздух с лёгким привкусом дорогого кофе. Люди в костюмах, уверенные, целеустремлённые. Капли дождя стекают по стеклянным стенам, но здесь, внутри, царит полная стерильность – ни намёка на хаос, ни намёка на случайность.

      Я ощущала взгляды. Не открыто враждебные, но изучающие, настороженные.

      Да, я та самая Виктория Романова, кризисный менеджер. Та, про которую ходят слухи. Та, кто после скандала с бывшим начальником оказалась в чёрном списке больших компаний.

      Сделала несколько плавных шагов к стойке регистрации, не позволив себе ни мгновения колебания.

      – Виктория Романова. У меня встреча с господином Рудиным.

      Девушка за стойкой – идеальная, как и всё здесь, с аккуратно собранными светлыми волосами, сдержанно кивнула, мельком взглянув в экран монитора.

      – Одну минуту.

      Почувствовала, как меня сканируют взгляды сотрудников. Кто-то узнал, кто-то передал информацию другому, но я не обернулась.

      Мне плевать.

      – Поднимайтесь на двадцать восьмой этаж. Вас уже ждут.

      Меня ждут?

      От неожиданности я почти дёрнула бровью, но быстро взяла себя в руки.

      Я забралась в лифт, нажала нужную кнопку и, когда двери закрылись, наконец позволила себе выдохнуть.

      Чёрт возьми. Вперёд.

      Лифт двигался бесшумно, но каждую секунду я ощущала нарастающее напряжение. Двадцать первый… двадцать пятый… двадцать восьмой.

      Когда двери разошлись, я оказалась в другом мире.

      Тихий коридор, мягкий свет, тёмное дерево стен и приглушённый аромат дорогого парфюма, смешанный с запахом свежесваренного кофе. Здесь всё было по-другому. Ни суеты, ни посторонних.

      Я шагнула вперёд.

      Секретарша – строгая женщина с идеальной причёской – даже не подняла глаз.

      – Проходите.

      Я взялась за ручку тяжёлой двери, глубоко вдохнула и толкнула её.

      И увидела его.

      Максим Аркадьевич Рудин.

      Он сидел за массивным чёрным столом, совершенно расслабленный, но с той безошибочной концентрацией, которая бывает у людей, привыкших контролировать мир.

      Высокий. Идеальный.

      В безупречно сидящем костюме, белой рубашке без единой складки, с нарочито небрежно ослабленным узлом галстука.

      И глаза.

      Глаза серые, холодные, внимательные. Он смотрел на меня так, будто изучал стратегию битвы. Почувствовала, как внутри меня поднимается что-то похожее на злость.

      Я не позволю ему смотреть на меня так. Тишина. Он молчал. Я тоже.

      Мы изучали друг друга. Кто первый сдастся?

      – Романова, – наконец произнёс он, низким, хрипловатым голосом.

      Он не предложил мне сесть. Я не попросила.

      – Рудин, – ответила я ровно, не дрогнув.

      Его губы едва заметно дёрнулись.

      – Твоя репутация оставляет желать лучшего.

      Ну конечно. Ни «добрый день», ни «приятно познакомиться».

      – Твоя тоже, – парировала я.

      Он медленно поднял глаза.

      Воздух между нами будто сгустился.

      – Смелость – хорошее качество, – произнёс он.

      – Спасибо. Я горжусь им.

      Он смотрел на меня, словно пытаясь понять, насколько глубоко моя броня.

      – Почему ушла из «ПромИнвест»?

      – Разногласия с руководством.

      – Что-то вроде «разногласий» стоило тебе карьеры.

      Уже все бизнес-сообщество об этом знает…

      – Если вы верите слухам, то дальнейшего разговора, я полагаю, не будет?

      Он сцепил пальцы.

      – Мне нужны факты.

      – Я не сплю с начальством. Из-за этого у меня случились разногласия с боссом.

      Тишина. Я заметила, как его зрачки чуть расширились. На мгновение. На долю секунды. А затем он медленно кивнул.

      – Это… достойно уважения.

      Он снова опустил взгляд в бумаги, но теперь уже иначе.

      – Если я тебя возьму, ты сможешь работать под давлением?

      – Не бойся, – ответила я, склонив голову чуть в сторону. – Если я не выдержу, то первой об этом узнаю и обязательно об этом оповещу.

      Он сжал губы, уголки которых дрогнули от почти незаметной ухмылки.

      – Посмотрим… У меня есть предложение.

      Я не отреагировала.

      – На