Марголеана. Имя мне Тьма. Евгений Гаглоев

на журнальном столике и трюмо. Этой ночью над городом бушевала страшная гроза, и электричество отключили, казалось, по всему району. Хорошо, что под рукой всегда имелся запас ритуальных свечей. Лишними они никогда не были.

      На книжных полках громоздились старинные запыленные фолианты. Единственное окно закрывали ниспадающие до самого пола, покрытые странными темными пятнами полупрозрачные шторы; сквозь них при вспышках молний были видны серые панельные многоэтажки. По металлическому карнизу по ту сторону окна молотили тяжелые капли дождя, по грязному стеклу струились потоки воды. Но в комнате царили тишина и спокойствие, а отсутствие электричества нисколько не волновало временную хозяйку квартиры. Она прекрасно все видела в тусклом мерцающем свете свечей.

      Ливень, начавшийся пару часов назад, оказал ей хорошую услугу, разогнав проклятых ворон. Десятки птиц расселись на голых ветках деревьев и оглашали окрестности хриплым карканьем. По старинным поверьям, вороны провожали души умерших в небытие, откуда нет возврата. Такова была их обязанность, и поэтому они не понимали, что происходит. Вороны были очень недовольны неестественным ходом вещей, но это всего лишь птицы. Кого интересует их мнение?

      Гроза становилась все сильнее. Странно, но старенький радиоприемник, висящий на стене тесной кухни, работал, несмотря на отсутствие электричества. Она прекрасно слышала голос из приемника даже сквозь помехи.

      «Сильный дождь вызвал короткое замыкание в электрических сетях города, – равнодушно вещала дикторша ночной программы новостей. – Многие районы остались без света, но представители наших доблестных коммунальных служб обещают, что к утру все аварии будут устранены. Согласно прогнозу ливень закончится в шесть часов утра, а завтрашний день обещает быть теплым и солнечным. Но все же на вашем месте я прихватила бы с собой зонт…»

      Она слушала новости вполуха. Прогноз погоды ее сейчас мало интересовал.

      Пламя ритуальных свечей отражалось в большом овальном зеркале старинного трюмо в черной резной оправе. На трюмо лежали и стояли многочисленные тюбики и баночки с косметическими средствами.

      Она придвинула поближе тяжелое антикварное кресло, опустилась в него и тщательно рассмотрела свое отражение в зеркале. Бледная, но ухоженная кожа лица, казалось, слегка светилась в полумраке. Что давало такой эффект, свет свечей или ее новое состояние, она не знала. В старинном трактате ничего об этом не говорилось. Но зато она отлично помнила, что ей следует держаться подальше от гроз и молний. Они могли все испортить, а ей это было не нужно.

      Стена позади зеркала была увешана десятками фотографий, приколотых острыми стальными булавками прямо к пожелтевшим от времени обоям. На фото были изображены мужчины и женщины, которых она хорошо знала. Коллекционеры, сделавшие огромные состояния на антиквариате, скупающие старинные зеркала, резную мебель на львиных лапах, шкатулки и статуэтки, вазы и столики, не задумывающиеся, что несут с собой эти предметы. А несли они многое. За некоторыми древними безделушками тянулся темный шлейф такого ужаса, о котором и упоминать не стоит. Ведь если о нем заговорить, то он мог прийти и за тобой… Но коллекционеры этого не понимали.

      В основном на стене висели вырезки из бульварных газет и глянцевых журналов, продающихся обычно в киосках у входа в метро; на снимках были запечатлены моменты различных презентаций, аукционов, торжественных мероприятий и светских раутов. Некоторые снимки были сделаны тайно, скрытыми камерами. Заснятые на них люди не подозревали, что их снимают, поэтому не скрывали своих истинных чувств, не прятались за светскими масками, к которым привыкли в обществе. На многих лицах читались жадность, глупость, злость, зависть.

      Но она и так знала о них все, всю их подноготную. Ненавидела и презирала всех, кто смотрел на нее с многочисленных газетных и журнальных вырезок. Очень скоро каждый из них ответит за все, что совершил.

      За окном прогремел очередной раскат грома, будто подтверждая, что она на верном пути. Оконные стекла задребезжали, а пространство снаружи на миг озарилось яркой вспышкой белого света. Под потолком комнаты начала скапливаться темная дымка, которая становилась все гуще и плотнее. Тонкие извивающиеся щупальца тьмы заскользили вниз по стенам, постепенно заполняя пространство.

      Радио в кухне предсмертно захрипело и замолкло. Видимо, из-за ливня отключилась еще одна электрическая подстанция, но невелика потеря. Она как раз собралась отдохнуть. Завтра ей предстоял большой день, а пока можно было немного расслабиться.

      Она довольно усмехнулась и снова взглянула на свое бледное отражение, мерцающее в желтом пламени свечей. Повернулась к зеркалу одной стороной лица, затем другой, после чего аккуратно взбила тонкими, изящными пальцами свои пышные длинные волосы. Идеально. Для той, что умерла несколько лет назад, она выглядела просто чертовски привлекательно.

      Глава 2

      Четырнадцать часов назад

      Степан Бузулуцкий безнадежно опаздывал. Он даже на часы не смотрел, чтобы не расстраиваться лишний раз. Пулей вылетев из метро, он помчался по мокрому тротуару, распугивая прохожих