Развод невозможен. Агата Лав

своей законной жене, после тяжелого рабочего дня. Сейчас разденется, примет душ и нырнет ко мне под одеяло. Как было сотни раз.

      Дима откидывает покрывало вместе с лепестками роз и садится на кровать. Он широко расставляет ноги и запрокидывает голову, переводя взгляд на Эльвиру. Она не медлит и опускается перед ним на колени.

      Боже…

      – Болит? – неожиданно спрашивает она.

      – Нормально.

      – Как Аня не заметила?

      Дима качает головой. Я не могу расшифровать его ответ. Он то ли значит “не знаю”, то ли “не надо говорить о моей жене”.

      Эльвира касается тонкими пальцами его живота. Она уводит ладонь в сторону, отодвигая рубашку, и я вижу, что у мужа там повязка. Ровно на том месте, куда целился неадекват из темного переулка, который напал на меня.

      Дима сказал неправду? У того мужика была не связка ключей, а все-таки нож? Я же видела своими глазами, я еще подумала, что не могла так ошибиться. Но списала всё на панику.

      Но зачем он соврал? Почему промолчал, когда получил ранение?

      И как я правда могла не заметить?

      Хотя у нас не было близости эти дни. Я видела Диму только по утрам, он иногда обнимал меня и целовал, но лезть ему под одежду у меня не возникало никакого желания. Я ничего не могла поделать со своими сомнениями и отстранялась от него.

      – Тебе повезло, что задели по касательной, – произносит Эльвира и снимает старую повязку.

      Она по-хозяйски трогает тело моего мужа. Водит пальцами и приближается лицом так близко, что он наверняка чувствует ее горячее дыхание кожей. Она буквально ластится к нему, как кошка. Жалко, что не мурлыкает.

      – Вот так лучше, – с улыбкой говорит она, заканчивая с перевязкой, и убирает ленту лейкопластыря.

      Эльвира переносит ладонь на бедро моего мужа и мягко поглаживает. И она продолжает стоять перед ним на коленях, вклинившись между его ног.

      – Что еще хочешь? – вибрация в ее медовом голосе не оставляет сомнений, что она предлагает перейти к сладкому. – Я могу помочь другим способом.

      Она точно может. Умеет как профессионалка. Ей уже тесно в платье.

      Она не теряет времени и подается вперед, словно хочет провести по бедру моего мужа не ладонью, а щекой. Но Дима ловит ее подбородок. Грубый властный жест, на который она отвечает лишь томным выдохом. Она тут же прогибается и подчиняется.

      А для меня в этот момент картинка окончательно рушится. Я больше не узнаю мужа. Передо мной чужой человек – опасный, жесткий, как в том переулке, когда он без тени сомнения разобрался с вооруженным человеком. В Диме как будто открывается другая сторона личности, о которой я ничего не знала.

      – Можешь? – переспрашивает ее Дима.

      – Могу, Вир. Могу… Для тебя что только попросишь. Любая фантазия… Я давно хочу.

      – Иди сюда.

      Он сдавливает крепкими пальцами ее лицо, заставляя распахнуть рот шире, и притягивает к тому самому месту. А второй рукой с силой дергает ремень на своих брюках.

      Я больше не выдерживаю.