Обезьянка Овсянка и вишнёвые веснушки. Юлия Эллис

шенкой. Но только открыла рот, как послышались мамины шаги. Овсянка бросила последнюю ягоду обратно в сироп – бульк! И липкий сироп забрызгал обезьянью мордочку. Она закрыла банку и быстренько отодвинула подальше, но… не зная, куда деть косточки, сунула их в рот.

             На кухню вошла мама, увидела забрызганную вишнёвым сиропом мордашку дочки, глянула на почти пустую банку и спросила:

      – Овсянка, ты не знаешь, кто это съел вишнёвый компот?

             Обезьянка лишь пожала плечами.

      – Кто бы это мог быть? Эту банку я специально приготовила для бабушки. Она так любит компот из наших вишен, – вздохнув, мама вынула из сумки бананы и пакет молока.

             Овсянка подумала, если сказать правду, мама рассердится. Но она же не знала, что это банка для бабули. А ведь всё лето Овсянка, её сестра Соня и братик Бантик ели спелые вишни прямо с куста. А потом ещё – вареники с вишней и вишнёвое варенье, и тёплый вишнёвый компот. А бабушка теперь не попробует этих самых вкусных ягод на свете… Обезьянке стало стыдно.

             Вдруг вспомнилось, как папа однажды сказал, что если проглотить вишнёвую косточку, то в животе может вырасти вишнёвое дерево.  Пошутил… а если – нет? А у неё во рту двадцать три косточки, и если она их проглотит, то в животе вырастет целый вишнёвый сад! Обезьянке этого совсем не хотелось.

             Ещё Овсянка вспомнила, как весной посадила семечку на клумбу около дома и поливала почти каждый день. К концу лета из этой малюсенькой семечки вырос огромный подсолнух. Обезьянка сидела, боясь пошевелиться, только бы не проглотить косточку!

      – Может, это съел папа? – желая наконец-то разобраться, мама вновь взглянула на дочку. – Он раньше всех сегодня встал.

             Овсянка тут же кивнула.

      – Вот оно что… – как-то неуверенно проговорила мама. – А что это у тебя с лицом? – и она подошла поближе, чтобы рассмотреть.

             Овсянка не дышала.

      – Хм… похоже на капли вишнёвого сиропа. Интересно…

            Овсянка замотала головой.

      – Нет? – уточнила мама. – Что же это? Веснушки?

            Овсянка мелко закивала.

             Улыбнувшись, мама вновь принялась за свои дела.

            " Как же быть? – мучилась Овсянка. – Надо было сразу признаться, но теперь поздно. Буду держаться… Когда мама выйдет, я выплюну косточки. И никто ничего не узнает. А потом мама всё забудет и сварит ещё вишнёвый компот. А банку для бабули я больше трогать не буду! Завяжу на крышку красную ленточку и буду беречь её… от всяких сладкоежек".

             Но мама не уходила. Она разобрала покупки и надела свой фартук в горошек.

      – Что будем готовить на завтрак? Молочную кашу или банановые блины? – спросила мама.

      Овсянка ответить не могла, поэтому опять лишь пожала плечами.

      – Ты не голодна? – спросила мама.

      Овсянка отрицательно покачала головой.

      – Но, думаю, ты скоро проголодаешься, – и мама принялась замешивать тесто в миске.

             Обезьянка Овсянка вздохнула, но сидела так же неподвижно, грустно наблюдая, как мама режет бананы для блинов. Большая банка с вишнёвым сиропом и одной-единственной ягодкой так и стояла на столе, маме как будто она и не мешала.

             "Ну почему я не сказала правду?" – сожалела Обезьянка. Она уставилась на одинокую вишню в банке, которая сладко лежала себе в сиропе и, словно поддразнивала: " Ха-ха, а вот теперь ты меня не съешь!"

             Тут раздался телефонный звонок – дзи-и-и-и-инь! Мама взяла трубку:

      – Привет, дорогой! – обрадовалась она. – Ты уже в поезде? Как соседи? Всё хорошо… ну вот и замечательно. Слушай, а когда ты успел съесть банку вишнёвого компота, которую я вчера приготовила для нашей бабули? Не трогал? Понятно… ну хорошо. Удачной тебе дороги! Что? Хочешь поговорить с Овсянкой? Да, она вот, рядом…

             Овсянка замотала головой, раздув щёки, хотя ей очень хотелось поговорить с папой. Он уехал в командировку рано утром, Овсянка даже не успела обнять его и пожелать доброго пути. "Ох уж эти вишнёвые косточки!" – Овсянке сделалось обидно чуть ли не до слёз. Она сердилась на себя, на компот и на эту двадцать четвёртую вишню.

      – Дорогой, она, пока не может, – выручила мама. – Позвонишь попозже? Хорошо, хорошо. Целую, пока.

            "Как же всё плохо!"– думала Обезьянка Овсянка. – И всё из-за того, что я не призналась сразу".

             Мама начала печь блинчики. Запах стоял невероятный, и у Овсянки потекли бы слюнки, если бы она не сжимала крепко косточки во рту.

             На запах прибежала сестрёнка Соня:

      – М-м-м… Мама, что там у тебя? Блины! А с чем? Можно мне один?

      – Конечно, – улыбнулась мама и взглянула на Овсянку.

             Соня тоже посмотрела на сестрёнку, которая сидела, как деревянная.

      – Ой, Овсянка, а что это у тебя?

             Вишнёвые капли подсохли и были похожи на красные пятнышки.

      – Ты