Рычаг богатства. Технологическая креативность и экономический прогресс. Джоэль Мокир

корни, и мы сможем его понять – если это вообще возможно – лишь в ходе анализа, охватывающего столетия и даже тысячелетия. Строго говоря, дело не сводилось к одним технологиям: важную роль сыграло также развитие права, торговли, государственного управления и институтов. Тем не менее, как мы попытаемся показать, в основе возвышения западного мира лежала все-таки технологическая креативность. Именно она стала для него рычагом богатства.

      Как изменяются технологии? Так же, как в науке и искусстве, источником этих изменений служит людская креативность – этот редкий и таинственный феномен, который позволяет людям выдумывать и делать то, что до них никто не выдумывал и не делал. Разумеется, технологическая креативность сильно отличается от креативности в науке и искусстве. Во многом она носит более приземленный характер, будучи порождением таких не слишком возвышенных сторон личности, как изворотливость и алчность. Тем не менее, подобно науке и искусству, она время от времени является плодом вдохновения, удачи, прозорливости, гениальности и необъяснимого людского стремления пройти там, где никто еще не ходил. Несмотря на то что солидная доля изобретений сегодня создается в научно-исследовательских лабораториях усилиями холодного и расчетливого разума инженеров в белых халатах, надетых поверх строгих костюмов, в значительной степени технологическая креативность, сделавшая наш экономический мир таким, какой он есть, проистекала из других источников. Я постараюсь описать эту креативность, а затем и объяснить ее. Однако эта задача никогда не сможет быть доведена до полного завершения. Рано или поздно нам все равно останется лишь благоговейно застыть перед тайной человеческого гения. Прорывы, совершившиеся в мозгах Монгольфье или Вестингауза, так же недоступны никаким «объяснениям», как невозможно объяснить, что творилось в голове у Бетховена, когда он создавал «Героическую симфонию». Экономисты и историки в равной мере осознают существование глубоких различий между homo economicus и homo creativus. Первый старается извлечь максимальную выгоду из того, что дала ему природа. Второй восстает против диктата природы. Технологическая креативность, как и любая другая креативность, представляет собой восстание. Без нее все мы до сих пор вели бы отвратительное и недолгое существование, полное трудов, тягот и неудобств.

      Всегда приятно выразить признательность многочисленным друзьям и коллегам, без которых эта книга была бы невозможна и которые в каком-то смысле ответственны за множество выраженных в ней аргументов и мнений. Впрочем, поскольку на титульном листе фигурирует лишь мое имя, то я один должен нести вину за любые ошибки и заблуждения и держать ответ перед неверно понятыми и неточно процитированными.

      Начало данному проекту было положено много лет назад, когда мой бывший коллега Ф. Майкл Шерер пришел ко мне в кабинет на экономическом факультете Северо-Западного университета и предложил написать «небольшую монографию» по истории технического прогресса, работа над которой, по его словам, заняла бы у меня не больше нескольких летних месяцев. Я не купился на его посулы, но все же дал обещание, потребовавшее провести много долгих вечеров в библиотеках и за пишущей машинкой. Таким образом, семена настоящей книги были посеяны Майклом, и, хотя доводить ее до завершения пришлось мне, он оказывал мне всяческую помощь и поддержку в течение всей дальнейшей работы. Могу лишь надеяться на то, что читатели не поставят ему в вину ничего из того, о чем идет речь в этой книге.

      В интеллектуальном плане меня вдохновляли всевозможные источники, многие из которых я уже не в состоянии вспомнить. Четырнадцать лет преподавая экономическую историю, неизбежно впитываешь огромное количество различных сведений, забывая о том, откуда они взялись. Впрочем, это не относится к ряду книг, к которым я снова и снова обращался в поисках идей, вдохновения и информации. Эти книги – «Освобожденный Прометей» Дэвида Ландеса (David Landes, Unbound Prometheus), «Религия и технология Средневековья» Линна Уайта (Lynn White, Medieval Religion and Technology), «Европейское чудо» Эрика Джонса (Eric Jones, European Miracle), «История механических изобретений» Эбботта Пейсона Ашера (Abbott Payson Usher, History of Mechanical Inventions) и «Поворотные моменты западной техники» Дональда Кардуэлла (Donald Cardwell, Turning Points in Western Technology).

      Мне хотелось бы упомянуть тех моих коллег по Северо-Западному университету, которые не только читали рукопись в ее многочисленных полусырых вариантах, снабжая меня множеством добрых советов и напутствий, но и дарили мне дружбу и эмоциональную поддержку, без которых немногие могут обойтись. Это Луис Кейн, Чарльз Каломирис, Карл де Швейниц, Джек Голдстоун, Дэвид Халл, Джонатан Р. Т. Хьюз и Сара Маза. Ценный вклад также внесли многие из моих аспирантов, на которых сваливались последовательные версии рукописи; в частности, особую благодарность хочу выразить Кэтрин Андерсон, Авнеру Грейфу, Полу Хаку, Линн Кислинг, Джону Наю, Гэбриэлу Сенсенхреннеру, Яну Шиману, Ричарду Состаку и Марте Уильямс. Наконец-то я начал понимать, сколько правды содержалось в знаменитом изречении рабби Акивы о том, что многое он узнал от своих учителей, еще больше – от своих коллег, но больше всего – от своих учеников.

      За пределами Северо-Западного университета в наибольшей степени я, как всегда, обязан Кормаку О'Града, чьи почти легендарные терпение