Хозяйка Англии. Элизабет Чедвик

вздымались и откатывали…

      Жоффруа оторвался от нее и перекатился на спину.

      – Хоть вы и смотрите на меня так, будто ненавидите всей душой, на самом деле оказывается, все совсем наоборот, а? – ухмыльнулся он и закинул руки за голову, открыв взору Матильды кустики рыжих волос под мышками. – Уверен, вам очень понравилось.

      Матильда промолчала. Во рту у нее появился горький привкус.

      – Он был стариком, ваш первый муж, – продолжал супруг. – Я намерен быть более энергичным в вашей постели, чем он.

      – Вам ничего не известно о моем первом муже, – вспылила Матильда, борясь с тошнотой. – Он был великим мужчиной, – с нажимом на двух последних словах произнесла она.

      – Зато мне известно главное: он мертв. – Жоффруа скосил на нее красивые глаза. – Теперь вы моя. Знаю, вы считаете меня ничтожеством, а ваш отец видит во мне лишь анжуйского петушка, который должен потоптать его курицу, но я граф Анжу, а мой отец будет королем Иерусалима. И у меня есть время, чтобы построить собственную империю.

      – Но вам никогда не быть королем, даже когда я стану королевой, – возразила Матильда. – И императором не быть.

      Жоффруа перевернулся на живот и посмотрел на нее:

      – Вообще-то, золото на моей голове мало что означает в общем раскладе, хотя, миледи, я понимаю, что вы имеете в виду. Значение имеет только одно, и это – власть. Можете называть себя императрицей, и, возможно, однажды вы станете королевой, но здесь я ваш господин, и я требую послушания. Если я прикажу вам опуститься передо мной на колени, вы сделаете это.

      Матильдой овладело невыразимое отвращение.

      – И вы называете это мелочное тиранство властью… милорд?

      Он сжал кулак и мягко провел им по ее подбородку – в этом ласкающем жесте сквозила нескрываемая угроза.

      – Да, это власть.

      Глава 11

      Руан, август 1128 года

      Вильгельм Д’Обиньи чудесно проводил время. К вечеру избранные придворные собрались в личных покоях короля, чтобы посвятить несколько часов общению и развлечениям. Вилл всегда радовался подобным вечерам: там пели, рассказывали истории, и это приводило его в восторг, как ребенка. У него был хороший слух и звучный, красивый голос, он умел играть на большинстве инструментов – и струнных, и духовых, поэтому его таланты пользовались спросом на таких собраниях.

      Генрих кивал и притопывал, пока Аделиза рассказывала собравшимся историю. Среди слушателей было и несколько детей из королевского двора.

      – Далеко-далеко, за семью морями, в высокой башне жила-была дама, и множество рыцарей желали добиться ее руки…

      Сначала плавными движениями рук она изобразила волны, а потом вытянула руки вверх, чтобы показать высокую башню. Вильгельм не отрывая глаз следил за ее грациозными жестами. Прозрачную вуаль на голове королевы удерживали маленькие золотые заколки и две побольше, из слоновой кости, в форме мышек. Ее глаза сияли как шелковистое море осенним утром. В сердце