Хозяйка Англии. Элизабет Чедвик

колени руками. Жжение между бедер стихло, осталась ноющая боль. Генрих протянул ей кубок, и она отпила глоточек.

      – Скоро прибудет Матильда, – произнес он. – Бриан Фицконт завтра должен встретить ее на дороге.

      Аделиза видела по выражению его лица, что в мыслях он уже плетет паутину политики.

      – Для нее все готово, – ответила она. – Слуги поддерживают жаркий огонь в покоях, изгоняя сырость и холод. Я велела им жечь благовония и расставить чаши с розовыми лепестками, чтобы освежить воздух. На стенах сегодня повесили новые шпалеры, закончили убранство. Еще…

      Генрих поднял руку, останавливая ее:

      – Не сомневаюсь, покои будут великолепны.

      Аделиза смутилась и потупила взор.

      – Думаю, вы подружитесь. Вы же почти одного возраста. – Генрих снисходительно улыбнулся.

      – Странно будет называть ее дочерью, она все-таки старше меня.

      – Ничего, вы обе быстро привыкнете. – Он все еще улыбался, однако Аделиза понимала: супруг уже думает о чем-то другом.

      Разговоры Генриха никогда не были пустыми пересудами; за каждым словом стояла цель.

      – Я прошу вас сблизиться с ней. Ее долго с нами не было, и мне нужно думать о ее будущем. Что-то решит совет, что-то должно остаться между отцом и дочерью, но есть вещи, которые женщине лучше обсуждать с женщиной. – Он провел по ее щеке сильной широкой ладонью. – Вы умеете обращаться с людьми, они с вами откровенны.

      Аделиза нахмурилась:

      – Вы желаете, чтобы я вошла к ней в доверие?

      – Тогда я буду знать, что у нее на уме. За пятнадцать лет я видел ее лишь однажды, да и то всего несколько дней. В своих письмах она рассказывает мне о своей жизни, но составлены они языком писцов, а мне нужно понять ее истинный характер. – Его глаза холодно сверкнули. – Нужно понять, достаточно ли она сильна.

      – Сильна – для чего?

      – Для того, что я определю ей.

      Генрих отвернулся, зашагал по опочивальне, на ходу то перекидывая из одной руки в другую свиток, то поигрывая скипетром. Наблюдая за мужем, Аделиза думала, что он удивительно похож на жонглеров, которых иногда приглашали для развлечения двора. Подобно им, он тоже подбрасывает и удерживает в воздухе шары, в любой миг знает, где каждый находится и что с ним делать, быстро приноравливается, если добавляется новый предмет, и отбрасывает тот, который становится ему ненужным. Не имея законнорожденного сына, он вынужден думать о преемнике. До сих пор он взращивал под своим крылом племянника Стефана как возможного наследника, теперь же Матильда овдовела и, значит, может приехать домой и снова выйти замуж. Условия игры поменялись. Но неужели он думает о том, чтобы сделать Матильду наследницей Англии и Нормандии? Это небывалая смелость. Даже самые вольнодумные бароны при мысли о правителе в юбке поперхнутся вином. В недоумении Аделиза свела брови.

      Ее супруг часто шел на риск, однако никогда не действовал в запале и привык всех подчинять своей железной воле.

      – Она