Наследник. Александр Седых

маршал прошёл по салону и, приоткрыв дверь, заглянул к пилотам. Из динамика рации по кабине разносились резкие, вовсе не уставные команды, словно стук коротких пулемётных очередей.

      – Товарищи, что происходит? – спросил штурмана маршал. – Кто это там матерится в эфире?

      – Всё нормально, товарищ маршал Советского Союза, – обернувшись к Тимошенко, улыбнулся штурман. – Над астраханским военным аэродромом всегда шумно. У парагвайцев даже ночью карнавал не прекращается – казаки гуляют сутками напролёт.

      Тимошенко протиснулся в кабину и, наклонившись к креслу штурмана, попытался сквозь лобовое стекло разобраться в кутерьме воздушного боя за бортом.

      – На фюзеляжах МиГов вижу красные звёзды, – заметил маршал. – А на иностранных истребителях, похоже, опознавательных знаков нет.

      – На «Аэрокобрах» звёзды тоже имеются, но выведены лишь тонким контуром, – возразил штурман. – Поэтому их среди камуфляжных пятен не видно. Вот и получается, что самолёты с красными звёздами сражаются с зелёными. Да у парагвайцев тут на всей технике та же фигня.

      – Кто дал казакам право атаковать гражданский борт? – возмутился Тимошенко.

      – Товарищ маршал, тут всякий проникший в охранную зону вовлекается в военные учения, – пожал плечами штурман. – И на земле, и в воздухе случайно забредших чужаков останавливают предупредительными выстрелами и задерживают, а по удирающим шпионам открывают огонь на поражение.

      – Сурово служба поставлена, – нахмурив брови, проворчал Тимошенко. – Так значит, нас под конвоем ведут на аэродром?

      – Нет, «красные» идут рядом почётным эскортом, – оправдал местных разговорчивый штурман. – А вот «зелёных», видно, командование не сочло нужным предупредить о визите высокого гостя, потому и резвятся, заморские бестии. На «Аэрокобрах» все пилоты из парагвайских казаков, советских парней мало, только отчаянные сорвиголовы из молодёжи решаются садиться за штурвал американского чуда. Товарищ маршал, ведь у этого истребителя мотор не по нашему установлен, позади кабины пилота – целая морока переучиваться управлению.

      – Так парагвайцы, смотрю, и воюют не по нашему – парами, а не тройками, – задумчиво вглядываясь в воздушные пируэты истребителей, отметил странность в тактике боя Тимошенко.

      – Это так научили казаков драться воздушные бои в Испании, – повернул голову пожилой пилот. – Только тогда они сражались с немецкими асами на советских И-16, да и сами лётчики ещё не были парагвайцами.

      – А чем советская тактика ведения воздушного боя оказалась плоха? – решил разобраться до конца маршал.

      – В начале войны хороша была, – печально усмехнулся ветеран-интернационалист. – А как только немцы начали поставлять путчистам вместо старых бипланов скоростные высотные монопланы, бои на виражах сменились боями на вертикали. Третий самолёт в советском построении неминуемо отбивался от группы и, лишившись прикрытия товарищей,