Наперстянка.

вытянула руку, чтобы провести пальцами по влажному камню, затем повернулась к Байрону, услышав стук его трости по дорожке.

      – Я хочу, чтобы вы обе вели себя как можно лучше, – предупредил он, стараясь не поддаваться благоговейному трепету, как все вокруг. – Этот принц может спасти доброе имя Элайджи.

      В этом Сигна очень сомневалась. Блайт сжала ее руку и ускорила шаг, когда они двинулись к дворцу за шлейфами кринолина. Послышался шепот. Некоторые голоса звучали взволнованно, но большинство говорили тихо, вызывая у Сигны мурашки. Она обернулась и поймала на себе взгляды десятков незнакомцев, которые сверлили, как кинжалы, и источали злобные слухи, словно яд.

      Хотя Сигна привыкла к подобному вниманию, но все равно чувствовала себя уязвимой, особенно потому, что верила, что уже освободилась от этого. Блайт тоже высоко подняла голову и сохраняла бесстрастное выражение лица, отказываясь считать себя добычей хищных стервятников. Именно она много месяцев назад предупреждала Сигну о том, как охотно общество сдерет с человека кожу, чтобы обнажить любую рану. И если Сигна что-то и узнала об обществе, так это то, что больше всего на свете людям нравится наблюдать за падением тех, кто когда-то был выше.

      – Идем. – Сигна подтолкнула кузину вперед. – Я бы хотела посмотреть на дворец изнутри. Полагаю, обстановка окажется еще более грандиозной.

      Ох, как же она была права. Если снаружи дворец Вистерия был роскошным, то внутри их встретило небывалое великолепие. Стены были такими же светлыми и сверкающими, украшенные экзотическими обоями цвета слоновой кости и золотыми завитушками. Похоже, Року судьбы нравился этот цвет, поскольку золото покрывало также зеркала и картины.

      – О, это восхитительно! – Блайт вытянула шею, чтобы рассмотреть три уходящих к потолку яруса. Сам потолок был выкрашен в яркий красный цвет, и повсюду виднелись замысловатые цветочные узоры. Впереди простирались две величественные лестницы, которые сходились в середине второго этажа. На ступенях лежал толстый красно-золотой ковер, и девушки последовали за гостями наверх. Они замедлили шаг в ожидании Байрона, и Сигна воспользовалась моментом, чтобы осмотреть каждый угол.

      Стены были увешаны самыми разнообразными картинами, каждая из которых изображала странные и бессмысленные вещи. На одной из них был нарисован сад, полный фей, которые танцевали вокруг разросшихся грибов, а на другой – женщины, танцующие в бальном зале при свечах, пока платья за их спинами превращались в языки пламени. В каждом углу стояли вазы и скульптуры с искусной резьбой. Некоторые были простыми, некоторые вызывали румянец и взволнованные вздохи. Например, статуя трех человек в пылу страсти и еще одна, изображающая мужчину, который гладил рукой щеку своей возлюбленной с большей нежностью, чем, по мнению Сигны, мог передать кусок камня.

      Каждая картина так детально передавала свою историю, что казалась живой. И Сигна подумала, что, если отвести взгляд, полотна оживут