Времяпадение. Артем Северский

еренную зону в полупустыню и истребило леса. Люди привыкли. Высыхали водоёмы – привыкли и к этому. Катастрофически пострадала демография. Сегодня на всей планете нас едва ли девятьсот миллионов, а раньше, нам говорили в школе, было почти тринадцать миллиардов.

      Сегодня мы существуем лишь благодаря технологиям. Они дали нам средства от жары, засухи и болезней, которые раньше считались непобедимыми. Учёные стали богами, им позволялось практически всё – лишь бы спасли оставшихся. Спасали. За последние пятьдесят лет светлые умы совершили так много прорывных открытий, сколько не было за последние три столетия. Наконец-то у нас появилась надежда. Свет в конце туннеля, по выражению моего папы.

      Выжившие вроде бы устроились неплохо, расселились по оставшимся пригодным для жизни областям и позабыли о войнах. Во всяком случае, я знаю лишь о мелких пограничных конфликтах. Да и границ-то, по сути, уже не было. Ни к чему. Все наши силы уходили на борьбу за выживание.

      Но, как говорил мой папа, если всё долго идёт хорошо – жди беды. Из будущего в наше время вторглись чужаки. Не в смысле как чудовища с Марса, например, нет. Это были люди – наши потомки, причём явились они далеко не с предложением дружбы. Им нужна была наша реальность, потому что дела их в будущем идут гораздо, гораздо хуже, чем у нас.

      Направляюсь на восток по трассе 40, хочу добраться до Родника – города в Округе 100, где живёт моя бабушка. Мы обменялись последними сообщениями полторы недели назад – это было чудом, если учитывать проблемы со связью, – и она сказала, что ждёт. У них там вполне прилично. Безопасно. Есть вода, со снабжением нет проблем, местный ИИ отлично со всем управляется. Однажды мэрия не поскупилась приобрести лучший ИИ, и оказалось, не зря. Жители Родника – люди, имеющие вес в обществе, – на меньшее не согласились бы. Когда всё по-настоящему покатилось в тартарары (ещё одно выражение отца), дорогой, умный ИИ с хорошими логистическими алгоритмами пришёлся весьма кстати. На него в Роднике едва ли не молились. Да, ИИ были чуть ли не самым ценным продуктом Глобальных Технологий – эдакие пророки богов-учёных, которые спускались к простым смертным из цифрового Элизиума и приносили спасительные плоды.

      – Ты только приезжай, – сказала бабушка напоследок. – Очень тебя люблю.

      – И я тебя люблю, – ответила я, давя слёзы и отчаянно улыбаясь. На моём сердце лежала огромная тяжесть. – Пока.

      Это был конец короткой, но насыщенной беседы, когда говорила в основном я. В лагере беженцев погибли мои родители и ещё пара тысяч человек. До лагеря мы долгое время скитались, прятались. Не хотели быть там, где много людей, но решили рискнуть. Оказалось, зря. Мне удалось уцелеть, но папы и мамы больше нет. Друзей, которых я нашла там, – тоже. Каким-то чудом удалось связаться с бабушкой – и теперь я еду к ней. Изначально мы и стремились в Родник, преодолели сотни километров зоны боевых действий, где затишье обманчиво, безопасность – миф, а надежда – роскошь. Именно надежда нас и погубила. Пригрела и ударила исподтишка.

      Бабушка, мама моей мамы, встретила новость стойко. Её сухое лицо, почти без морщин, напоминало гранит. Казалось, ничто не могло поколебать его, но в её глазах я увидела боль. Теперь только мы были друг у друга, и дальнейшее зависело от моей решимости и удачи. А удача мне ой как была нужна!

      По обеим сторонам дороги когда-то простирались леса, лет сто назад. Теперь там сухая голая земля, невысокие холмы и дюны из песка и пыли. Ветер носится по открытому пространству. Раз в сутки налетают настоящие бури, так что приходится ложиться на землю, закутываться в одеяло и пережидать. Если бы я могла, то не пользовалась бы дорогой – ведь быть на виду опасно, – но тащиться пешком по пересечённой местности означало удлинить путь в разы. Пока есть велик, пока есть силы, я буду ехать, чтобы максимально сократить расстояние между собой и городом. Родник я видела лишь пару раз в жизни, последний раз – три года назад, когда мне исполнилось одиннадцать. Уютное место, созданное для комфортной жизни. Бабушка когда-то была биологом, поэтому заслужила право жить на этом привилегированном островке, обнесённом забором.

      Кручу педали. Время исчезает. Я исчезаю. Время. Они, вторженцы, использовали его с такой же лёгкостью, как мы используем окружающую природу для своих нужд. Они там продвинулись в деле её покорения так далеко, как нам и не снилось. Наши физики до сих пор ломают голову над сложными вопросами. Много догадок, гипотез, отчаянных экспериментальных проверок, масса провалов и разочарований. Нам удалось лишь обозначить границы возможностей чужаков. Что-то получилось повторить – и это сразу превратили в оружие. Скорее, правда, в средство сдерживания. Там – предотвратить прорыв мембраны между двумя слоями времени, тут – заблокировать выход группы штурмовых дронов, укрыть критически важные объекты полями и излучателями, чтобы держать оборону. Главное же открытие наших учёных – технология, позволяющая обращать вспять «лучи времени», важнейшее оружие пришельцев. Это как лазер, только вместо фотонов используются частицы времени – темпионы. До вторжения наша наука была близка к их обнаружению, но враг дал нам ключ. Скоро, я слышала, будут созданы и тактические наступательные системы.

      В лагере, помню, один умник шутил, что