Мы пылаем огнем. Айла Даде

Она сосредоточилась на телевизоре.

      – Ты же вроде собиралась договориться с Дэном и взять на этой неделе ранние смены.

      – Это ты хотел, чтобы я с ним договорилась, – сестра бросает на меня укоризненный взгляд, который ей не совсем удается, потому что у нее изо рта торчит половинка куриного крылышка. – Я же тебе говорила, что буду брать те смены, которые приносят больше чаевых.

      Я думаю только об одном, но трижды. ЯРОСТЬ, ЯРОСТЬ, ЯРОСТЬ. Если я не сделаю быстрый вдох и не сосчитаю до десяти, я начну кричать, а я не хочу, потому что тогда Камила возмутится и исчезнет в своей грязной пещере с крысами, пауками и личинками… Ладно, может быть, там не так уж все плохо, но, честно говоря, судя по запаху из ее комнаты, это вполне может быть правдой.

      Я не хочу, чтобы она оставалась одна. И сам я тоже не хочу сидеть в одиночестве. Поэтому я встаю, иду на кухню, успокаиваюсь и несу в гостиную влажные салфетки.

      – Мила, – говорю я и протягиваю салфетку, которую она неохотно принимает. – Это твой последний год в школе. Старушка Клируотер сказала, что тебе надо подтянуть некоторые предметы. Скоро экзамены SAT. От их результатов будет зависеть, в какой колледж ты сможешь поступить. Ты же хочешь поступить в колледж?

      Сестра меня игнорирует. У нее это хорошо получается, она всегда так делает, как будто я просто воздух, пуф – и меня нет. Она откусывает от куриного крылышка и резко вдыхает, когда наш правый защитник пропускает нападающего команды соперника.

      – Боди-чек, Кейден, боди-чек! O meu Deus[1], зачем тебе мышцы?

      – Мила.

      Она вздыхает в отчаянии:

      – Хочешь, я уволюсь, Уайетт? Без проблем. С радостью. Тогда у меня появится время, чтобы сидеть за книгами и осваивать школьную программу. Просто при свечах и без интернета это будет сложновато.

      – А?

      – Ты не можешь играть, поэтому не получаешь денег. Мама и папа оставили нам этот дом, но на счетах почти нет денег. Нам приходится платить за все самим. За электричество. Интернет. Продукты.

      Как всегда, стоит кому-то упомянуть родителей, сразу же нависает гнетущая атмосфера.

      Отец умер, когда мы были еще маленькими. Попал под лавину. Два года назад мама отправилась вслед за ним на небеса после того, как у нее распространился рак шейки матки. От воспоминаний о них до сих пор каждый день сердце кровью обливается.

      – Тебе семнадцать, Камила. Ты не обязана нас содержать. Предупреди Дэна. Я выйду на работу.

      Камила хмыкает:

      – Конечно. Днем ты будешь проходить реабилитационную программу, а вечером махать молотком своей сломанной рукой. Совсем забыла, что ты у нас супергерой, Уай.

      – Я спрошу Нокса, сможет ли он одолжить нам сколько-нибудь.

      Камила бросает обгрызенное куриное крылышко в бумажный пакет и смотрит на меня. По ее взгляду я вижу, что она понимает, как сильно меня волнует ее образование. Она знает, что просить деньги у лучшего друга – это ниже моего достоинства.

      Черты ее лица смягчаются.

      – Мы оба этого не хотим, – она вздыхает. – Я поговорю с Дэном о сменах,

1

Боже мой (порт.) – прим. перев.