Оллвард. Разрушитель судеб. Виктория Авеярд

в безопасности. – Это Чарли знал наверняка. – До самого конца. До гнили завоеватели добираются в последнюю очередь».

      К сожалению, путь в Адиру проходил слишком близко к Аскалу. Тем не менее Чарли не знал, куда еще ему идти. Перед ним простиралось слишком много дорог.

      – Не знаю, что мне делать! – пожаловался он своей лошади.

      Но та успела уснуть и никак не отреагировала.

      Чарли состроил гримасу, глядя на нее, а затем свернул пергамент в трубочку и потянулся к седельным сумкам, в которых лежали вещи и еда. «Этого хватит, – отметил он, проверяя запасы. – Хватит, чтобы добраться до ближайшего города, и даже останется».

      Он не стал разводить костер – слишком рискованно. Да и попытайся он это сделать, не факт, что у него бы получилось. Будучи беглецом, большую часть времени он скрывался в городах, а не в дикой глуши. Неподалеку всегда находились какая-нибудь захудалая таверна или погреб, где можно было переночевать, а фальшивой монетой или поддельным документом Чарли всегда мог обеспечить себе ночлег.

      – Я ведь не Сораса, и не Эндри, и не Дом, – пробормотал он, отчаянно желая, чтобы кто-нибудь из Соратников оказался сейчас рядом с ним.

      Он бы обрадовался даже Сигилле, которая за мешочек золота лично затащила бы его на виселицу.

      И даже Корэйн, хотя в этом безлюдном зимнем лесу от нее было бы не больше толку, чем от него самого.

      Сердитым движением он плотнее запахнул мантию. От нее несло дымом, но за этим зловонием по-прежнему можно было различить запах Воласка. Запах качественной шерсти, пролитой гожки и жаркого, потрескивающего пламени в каминах трекийского замка, оставшегося далеко позади.

      – Здесь я ничем не могу быть полезен. – Как только слова повисли в воздухе, он испытал облегчение, пусть говорить было не с кем. – Возможно, они меня слышат, – добавил Чарли, печально глядя на звезды.

      Они словно насмехались над ним. Если бы он мог сбить их с небосвода одну за другой, то сделал бы это незамедлительно. Но он лишь ударил мыском сапога по земле, расшвыривая по сторонам камешки и палые листья.

      На глаза снова навернулись слезы. В этот раз он подумал не о звездах, а о Соратниках. Корэйн, Сораса, Дом, Сигилла, Эндри. Даже Вальтик. Все они остались позади. Все они сгорели дотла.

      – Теперь они стали призраками, – прошипел он, вытирая глаза.

      – Уж лучше быть трусом, чем призраком.

      По его позвоночнику словно пробежала молния, и Чарли с трудом удержался на ногах, не веря своим ушам.

      Чарли знал этот голос так же хорошо, как свои перья или печати, которые кропотливо вырезал собственной рукой. Он звучал мелодично и напевно, а в словах, произнесенных на Верховном языке, едва угадывались нотки мадрентийского акцента. Однажды Чарли сравнил этот голос с шелком, скрывающим кинжал. Он был мягок и опасен, а также невероятно прекрасен, пока его обладателю этого хотелось.

      Чарли моргнул и мысленно поблагодарил лунный свет, пронзавший ночной мрак. Он окутывал мир серебристым сиянием, отчего бледные щеки