Азъ есмь Софья. Царевна. Галина Гончарова

ж ему, у него жена, да и своих семеро по лавкам, вот к ним сироту и приставили. Да и в трактире, тут подать, здесь подтереть…

      Она и делала. Только вот отец трактир держал честь по чести – сброд гонял, а дядька того не мог. Распустил он голь перекатную – и года не прошло, как трактирчик для чистой публики стал пользоваться дурной славой. Принялись там чуть ли не тати сходиться. Но дядька не возражал. Еще и краденое скупать принялся. А недавно…

      Этого мужика она давно приметила. Матерущий… Глаза желтые, волчьи, на левой руке двух пальцев нет, в рукаве гирька… как вытянет кого…

      Страшный.

      Девочка про себя Волком его прозвала и близко к нему старалась не подходить, а тут тетка послала – за соседним столом компания подралась, все на полу оказалось – убрать срочно надо было. Вот Дуня и ползала по полу, собирая заедки да тряпкой возя, когда…

      – Сколько вы за щенков возьмете?

      Второй, подсевший к Волку, был другим. Неправильным! Не место ему было в их трактире!

      Вроде бы и одет он как крестьянин, а все ж таки!

      Лейла, получившая в православии имя Лии, вцепилась в девочку клещом и добилась-таки! Расспрашивала про руки, про лицо. Про голос – и оказалось, что на руках у него следы от перстней тяжелых, да и сами руки слишком белы. Не бывает таких у крестьян. И запах…

      Борода-от у мужчины седая, длинная, а запах от нее вкусный. То дорогие благовония, крестьяне таких век не укупят!

      – Обоих?

      – Да. Они всегда вместе ездят, так что за каждым бегать и не надо…

      – Не возьмусь. Хоть кошель золота насыпь.

      – А ежели два кошеля. Или три?

      Волк явно заколебался.

      – Пять кошелей отсыплю, десять, тысячу золотом дам! Уедешь, дело свое начнешь…

      – Насолил тебе, боярин, царский сын?

      – Откель знаешь…?

      – Да кто ж тебя на Москве не знает. Шапку надвинул, так и лицо поменял? Голос сменил, повадки избыл?

      – Не твое дело! Молчи лучше…

      – Так мое или не мое?

      – Коли возьмешься…

      – Возьмусь. Но заплатишь ты мне половину вперед.

      – Десятую часть…

      – Тебе, боярин, уезжать скоро.

      – Много ты слишком знаешь…

      – И того больше знаю, и дело твое сполню лучше иных.

      – Десять дней тебе сроку дам – управишься?

      – Чего ж нет, ежели в городе они оба. И к Морозовой часто ездят. В Дьяково я бы их не достал, а здесь мое место… И царь своего сыночка не спасет…

      Вот тут Дуняша едва себя и не выдала, чуть не вскрикнула, да слава богу, отвел! За руку себя до крови укусила, молчать, ни звука, ни слова, только молчать!

      – Молчи! Обоих под плаху подведешь!

      – Неуж у тебя, боярин, послать некого?

      – Ты бы такое кому доверил?

      – Половину вперед.

      На чем они сошлись, Дуняша так и не поняла. Собрала осколки да черепки – и на кухню поспешила с самым придурковатым видом. А уже ночью и обмыслила все…

      Только слепой да глухой в городе не знал, что царевич да Иван Морозов частенько к боярыне Морозовой наведываются! Да и про Дьяково она слышала.