Огня дракону! или Микстура от драконьей депрессии. Ирина Котова

он исключения ни для одной из рас многорасовой Эринетты – а проживали в государстве и люди (или людины, как их называли нелюди), и орки, и эльфы, и гномы, и дриады, и русалы, и оборотни-волки, а также множество других разумных и полуразумных рас. Пару раз даже мог случиться международный скандал – ибо Академия считалась одной из лучших и учиться в нее приезжали и аристократы из соседних государств. Но Миррей ласково просила у жалобщика показать ей табель пострадавшего адепта, а затем интересовалась, подписывали ли при поступлении договор о том, что к обучающему могут применять любые меры воспитания, не угрожающие жизни и рассудку.

      – Как я вижу, – величаво говорила она, – успеваемость вашего отпрыска улучшилась в разы. Значит, методы архимагистра Миль-Авентиса работают, а практика в целительстве еще ни одному благородному лерду не мешала, – добавляла она, для убедительности сверкая клычками, и жалобщик удалялся несолоно хлебавши, не посмев возразить, что дитя в целительстве было вовсе не целителем, а в лучшем случае санитаром.

      Шептались, но очень тихо, так, чтобы до мужа королевы, магистра Фрая, не дошло, что она так благосклонна к дракону, мало походившему на почтенного и преданного науке старца-ректора, из-за того, что он – ее любовник. Но по понятной причине, никто подтвердить слухи не мог. Как и опровергнуть.

      Магистр Тиана Риваль вспоминала все это, сидя под столом в ректорском кабинете. Старший преподаватель кафедры целительства, преподаватель зельеварения и травоведения и сотрудник академического госпиталя, она пришла работать в университет незадолго до смены начальства и с тех пор регулярно-принудительно занималась перевоспитанием студентов, попавших под тяжелую лапу дракона.

      – По задумке, именно они должны быть жертвами пенитенциарной системы, – со вздохом говорила она коллеге по несчастью, целительнице-эльфийке. – Так почему каждый раз я ощущаю себя так, будто ректор отправил на каторгу лично меня?

      Кошки из проштрафившихся студиозусов получались на редкость бестолковые, к лотку и блохам не приученные, орущие под окнами ещё громче настоящих. К тому же любовь к пиву никуда не девалась, трансформируясь в любовь к валерьянке, поэтому кошаки делали набеги на оранжерею леди Тианы, а затем орали пьяными голосами. Волшебница расколдовывала их тайком раньше установленного срока и отправляла мыть пробирки и реторты, драить полы в лечебнице и выносить всякий неприятный мусор после перевязок и операций, то есть извлекала из невинных страдальцев хоть какую-то пользу. Вряд ли ректору понравилось бы её самоуправство.

      Так что леди Тиана знала точно, попадись она сейчас – и, возможно, родовая защита не поможет. Проверять, может ли один дракон взломать защиту, поставленную другим, ей не хотелось – а то вдруг получится, и он в тварюшку какую ее превратит. А не получится – уволит и отправит к оркам в ссылку.

      «Или просто сожрет», – уныло подумала леди Риваль, слушая легкие мужские шаги из своего укрытия.

      Даже