Мальн. Духи и Жертвы. Мира Салье

снова улыбнулся. В этот раз его улыбка показалась пугающе счастливой и гордой.

      Последние дни она ела очень мало, потому что лишь от одного вида пищи ее начинало тошнить. Хэвард наседал, каждый раз повторял: «Если не для себя, то для ребенка» – и не уходил, пока она не съедала хоть что-нибудь. И Арэя глотала куски, с трудом проталкивая их в горло.

      Она встала с постели и плотнее запахнула шелковый халат, надетый поверх рубашки Гелиена – вот уже который день ей приходилось спать в одежде, потому что в покоях постоянно ощущалось постороннее присутствие. Она сделала осторожный шаг к столу. Стеклянная поверхность была уставлена едой, из серебристого чайника поднимался пар, а вокруг витал любимый аромат чая с нотками корицы.

      Катан подвинул стакан воды, будто знал, чего именно она хочет.

      – Что тебе нужно? – Арэя сердито смотрела на него, не понимая, почему он все еще здесь.

      – Просто хочу позавтракать с матерью моего будущего ребенка, – ответил он с преувеличенным удивлением.

      Комната словно уменьшилась, воздух куда-то исчез. Само присутствие смергла душило, а лживые слова застревали в голове и горле, не позволяя нормально дышать. Ее злило собственное бессилие и настроение, и ей хотелось одновременно плакать и проткнуть этого мерзавца копьем.

      – Это. Не. Твой. Ребенок.

      Рот Катана болезненно скривился.

      – Арэя, это начинает надоедать.

      – Так проваливай! – закричала она, на что, казалось, ушли все силы.

      Катан так резко дернулся, что она отскочила назад, влетела в стеклянную дверь террасы. По гладкой поверхности побежала паутина трещин, как от мощнейшего удара кулаком. Арэя не поняла, чего именно испугалась, ведь никогда раньше не страшилась смерти. Вероятно, сработал инстинкт, и она попыталась защитить вовсе не себя.

      Катан внезапно оказался рядом, и в его глазах промелькнуло что-то похожее на тревогу.

      – Ты испугалась?

      Арэя не ответила. Никак не могла привыкнуть к его столь переменчивому настроению. Как маятник, оно раскачивалось за одно мгновение от едкости, гнева и раздражения до неподдельного беспокойства и обратно.

      – Не хочу, чтобы ты меня боялась. Я никогда не наврежу тебе и ребенку. Кому угодно, только не вам.

      Арэя ни на мгновение не желала верить в то, что смергл дорожит ею. Существо, которое без колебаний убивало невинных людей и мальнов одним движением руки, вряд ли могло проявлять настоящие чувства. Но она слышала биение его сердца. Смергл не врал.

      Внезапно мир вокруг померк. Пульс отдавался в каждой клеточке тела, в сознании потемнело, но Арэя постаралась избавиться от этих ощущений. Катан мог считать ее эмоции, заглянуть прямо в душу, узнать все секреты, поэтому сейчас внутри нее должно было остаться лишь чувство всепоглощающей ненависти.

      – Почему я? – снова спросила она. Ее голос звучал на удивление спокойно вопреки тому, что творилось в душе.

      – Ты и ребенок… Вы – моя единственная слабость, – прохрипел Катан так, словно это его искренне расстраивало.

      Однажды