Наш друг человек. Юлия Андреева

старого знакомого в своем доме, расположенном недалеко от музея истории. В мягком кресле перед Гарри Смитом сидела молодая хмурая женщина с широкими черными бровями и блестящими карими глазами. Надеясь увидеть сразу всех сестер, Смит был поражен царившей в доме тишиной. Ни одного звука. Скорее всего, здесь жила только Аннет.

      – Невозможно вернуть потерянные годы, – начала она, – в раннем возрасте нас оторвали от семьи, от родителей, братьев и сестер и воспитывали в вольере на радость толпе. У нас было все: красивая одежда, вкусная еда, при нас всегда находились врачи и педагоги, но… – Она замолчала.

      – Но? – Гарри Смит пододвинул к ней диктофон.

      – Когда в десять лет нас вернули в семью… – Она снова замялась. – Понимаете, мы привыкли быть друг с другом, только друг с другом. Мы не знали родителей и считали это нормальным. Наш мир был изолирован и предельно стерилен. Мы видели других детей, которые смотрели на нас из-за ограждения, но никогда не разговаривали и не играли с ними. В результате мы не смогли не то что полюбить, а хотя бы принять наших братьев и сестричек. Долгое время мы не могли выйти из дома и хотя бы дойти до магазина, как делали это все остальные дети. Мы не учились в школе и не могли ни с кем общаться.

      Мы привыкли, что все всегда смотрят на нас, и нам было сложно понять: отчего все изменилось столь печальным образом, почему мы перестали вызывать всеобщее восхищение, отчего от нас что-то требуют? Что мы сделали не так? В чем наша вина? Казалось, что сам мир вокруг нас сломался, но никто не говорил, как его можно восстановить.

      Отец постоянно злился на нас за то, что он так и не получил своего процента с продажи сувениров. Мы же все до одной были бесполезны в его бизнесе. Настоящее разочарование.

      В общем, он терпел нас до шестнадцати лет, после чего мы отправились в интернат, где и находились вплоть до своего совершеннолетия. Но и там мы могли общаться исключительно друг с другом. Ближе к выпускному мы все чаще задумывались над тем, как сложатся наши дальнейшие судьбы. Были даже варианты создать что-то вроде коммуны, где мы могли бы жить со своими новыми семьями, но при этом никогда не расставаться. Мы действительно надеялись когда-либо выйти замуж и иметь детей. И только самая робкая из нас, Эмили, заявила, что собирается провести жизнь в монастыре, где она будет надежно ограждена от пугающего ее мира.

      Она умерла в двадцать лет, мистер Смит.

      – Зовите меня Гарри.

      – Гарри, у нее рано обнаружилась эпилепсия. Когда мы были рядом, мы успевали подсунуть ей под голову подушку и принять другие меры. Ее нашли с разбитой головой. Все очень печально.

      Мы работали в модельном бизнесе. Собственно, это было единственное, что мы по-настоящему умели. Мэри вышла замуж, но брак оказался неудачным, и она покончила с собой. У Сесиль родились близнецы, но один из них вскоре умер. Остальным сестрам также не повезло в браке.

      Я много раз говорила с психологами,