Падшие. Максим Безверхний

приглушенным белым в вечерней темноте, так как был уже октябрь, сумерки наступали рано, и лишь одна лампа, предполагавшая создание уютного места. Мистер – мужчина непонятного возраста, между 30-ю и 40-а, был в классическом черном костюме, брюнет с карими глазами, строгим носом и густыми бровями, ничем экстравагантным не выделялся, только закинутая нога на ногу, видимо, привычка юриста или бизнесмена.

      – У меня непростые отношения с отцом. Я подумал, что это довольно интересно – узнать у человека… такой нужной профессии, что происходило между нами.

      – Вас привел интерес… или что-то еще?

      – Мне достаточно и его. (Он совершенно не двигался, будто его тело весило тонну, лишь виднелась ненавязчивая улыбка).

      – Расскажете мне про ваши взаимоотношения?

      – Только при условии, что вы мне поверите.

      – Поверю? – (Доктор ранее никогда не сталкивался с таким своеобразным началом терапевтического процесса, было небольшое волнение и также большая заинтересованность), – Почему я не должен вам верить?

      – Потому что вы знаете эту историю, но предполагаю, как и все другие, не считаете это чем-то, что стоит размышления. Вопрос лишь в вере, Она ему очень нужна, как и всем людям внимание, ведь мы все по образу и подобию, так ведь?

      – Ему? Вы про кого?

      – Отец… мой. – (Он отвел взгляд вбок на окно, будто пытался там что-то разглядеть).

      – Вы сказали, что всем нам нужно внимание. Это правда, люди ведь социальные существа, мы нужны друг другу.

      Скажите, вы так остановились на этой теме, видимо, для вас внимание – что-то очень значимое? Вы нуждаетесь в нем?

      – Я не исключение, хоть все думают иначе. – Его взгляд стал томным и бросился наискось, он перебирал глазами угол комнаты, явно задумываясь о чем-то. Спустя минуту он весьма уверенно произнес:

      – Когда я появился на свет, Отец был наполнен любовью, даже более, среди братьев и сестер я был его любимчиком, хоть он не признавал этого. И я всё делал, чтобы затвердить за собой этот негласный статус. Каждый хочет знать и чувствовать, что для него уготовлено особенное место в этом Мире. Мне всегда было интересно узнать, почему именно «Я»? Именно этот вариант проявления, это тело, этот разум, это чувствование, эта самость? Отец всегда отвечал только: «Любовь всему причина», но думаю после нашей с ним истории, он не считает этот ответ применимым по отношению ко всему, по крайней мере, ко мне точно.

      Доктор откинулся назад к стенке кресла, сделав глубокий вдох и выдох, он понимал, что в этот раз их диалог будет разворачиваться во что-то уникальное, и регламентированные правила здесь не сработают, точнее, он мог пойти привычным путем, но ему не хотелось. Внутри себя он сам позабавился этому моменту, у него было странное ощущение, что их разговор имеет стоимость в эквиваленте всей истории людских судеб. Ему было ясно одно – в этот раз всё по-другому.

      – Поделитесь со мной этой «историей»?

      Мистер наклонился вперед, он вложил одну ладонь в другую, направил усердный взгляд на своего слушателя и сжал губы. Для доктора эта поза выглядела как готовность к серьезному откровению.

      – Меня всегда интересовала, так называемая, темная сторона жизни. Откуда в сознании рождаются эти мотивы к разрушению? Поначалу Отец относился к моей увлеченности с пониманием и терпением, но когда мой взор обратился к нему, то он разгневался, видимо, страх иногда может отодвинуть даже вселенскую любовь. Буду честен, я не ангел, точно не сейчас и не тогда, во мне в тот раз зародился смертоносный бунт.

      Где твоя любовь и справедливость, если ты не позволяешь существовать иному? – он вздохнул и закатил глаза наверх, будто адресует кому-то этот вопрос – Ему всегда были важны контроль и власть, в этом мы схожи, только мной двигала страсть к познанию, а им правильные ход и порядок вещей, установленные им же, – он усмехнулся, – … сколько себя помню, я всегда хотел добраться до самой мелкой крупицы Мира, разузнать и объяснить всё, чтобы было легче, но видимо есть места, куда разуму не пробраться, и это хорошо.

      Доктор открыл полностью свои серые глаза, и немного улыбаясь, он чувствовал некую радость и удивление от такого структурного и наполненного потока, исходящего от клиента, с виду мужчины капиталистической закалки.

      – Хочу признаться, вы представляетесь весьма открытым и честным мне, для меня это очень ценно. И вижу как ваши чувства, мысли и образы, словно река, протекают гармонично по структуре вашей души и обходят все камни в виде неудобных слов, видимо, вам свойственна рефлексия.

      – За столько-то лет и не приобрести такой навык – грех.

      – Познание. Почему вам так важно обладать им?

      – Эрнест… Вы бы хотели знать, что ждет после смерти?

      – Возможно, скорее, думаю, да.

      – «Да будет вам по вере вашей», так сказал один неравнодушный мне человек. А мне веры не надо, точнее, в моей ситуации она бессмысленна, если так можно сказать. Я всё свое существование пытался найти место, которое я хочу занимать. Так получилось, что я заложник своего существования. А у вас, людей, есть необходимое