Братья и сестры. Тетралогия. Федор Абрамов

на всю избу:

      – Мамка пришла! – и распахнул двери.

      Лизка и малыши с криком: «Мамонька пришла! А мы тебя встречали!» – бросились к порогу и, посторонившись, пропустили мать.

      Мимо в потемках проплыло бледное, мокрое лицо матери. Ему без слов все стало ясно.

      Упираясь спиной в косяк, сдерживая подступившие к горлу рыдания, он видел, как мать прошла к столу, опустилась на переднюю лавку. Притихшие ребята несмело, сбоку подошли к ней. Мать тупо посмотрела на них, поискала глазами старшего сына и, встретившись с ним взглядом, безнадежно качнула головой. Потом она достала из-за пазухи маленький сверток в белом платке, развязала его и, опять подняв на него глаза, упавшим голосом сказала:

      – Пенсия…

      Ноги у Мишки стали подгибаться. Он, не мигая, смотрел на эти грязные, захватанные чужими руками бумажки, тоненькой стопкой лежавшие на белом платке, и вдруг, не выдержав, упал плашмя на кровать и громко-громко зарыдал…

      Одна и та же смерть второй раз переступила порог Пряслиных.

      Глава сорок шестая

      – Ну вот, отпускаем, – говорил Новожилов, хмуря нездоровое, отечное лицо. – А ты грозил, кричал, помнишь? «Сам уеду…» Партия, она, брат, знает, что и как… Сейчас упираться станешь – пошлем. Смотри, что делается. – Он указал на карту, густо испещренную красными и черными флажками. – Сибирь дальше…

      Новожилов устало провел большой полной рукой по густым черным с проседью волосам, своевольно выгнутым на висках.

      – Кстати, знаешь, кто с тобой едет? Твой старый дружок Лихачев. Да, брат, всех подчищают. Беспалый в ход пошел. Как думаешь? От хорошей это жизни? Или уж так, чтобы кулак собрать да ударить как следует?

      Лукашину понятна была тревога, прозвучавшая в голосе секретаря. Но при одном упоминании имени Лихачева в нем поднялось глухое раздражение.

      – Ну, это добро – что здесь, что там. Одна цена…

      Новожилов не мог скрыть своего разочарования:

      – Не прав ты. В лошадях Лихачев разбирается. И завобозом был неплохой. Во всяком случае место не пустовало…

      – Место-то не пустовало! Может, ты по тому же самому и Федулова в маслопром посадил? Тепленькое местечко подыскал…

      – Старая песня. Что ты мне все Федуловым тычешь? Что он мне, родня? А где люди? – Новожилов сжал кулак. – Ну-ка подсчитай… чего нам стоит отправка новой партии? За год пятого председателя райпотребсоюза меняем. Дыры-то чем-то надо заткнуть. Тут, брат, и белобилетнику Федулову рад. И вот так: одной рукой партбилет отнимаешь, а другой в контору сажаешь. А что ты думал? Да если хочешь знать, я на таких, как Федулов, вроде как на спецов смотрю. Помнишь, такие в Гражданскую войну были?

      – Хорошенькое дело! – с издевкой усмехнулся Лукашин. – На двадцать пятом году советской власти спецов заводить!

      – Ну не придирайся. Может, я и загнул. Да один черт, я бы этого Федулова в другое время и дня не держал.

      – А я бы и сейчас не держал, – сказал Лукашин.

      – Войну, брат, без маневров не выиграть. А здесь у нас фронт – видал