Чудеса за третьей дверью. Алексей Котейко

на удобное кресло, нотариус вдруг обеспокоенно спросил:

      – Простите, вы говорите по-французски?

      – Да. К сожалению, не идеально.

      – Но для бытового общения достаточно? Прекрасно! Я, увы, русским не владею вовсе. Впрочем, если угодно – можем продолжить по-английски.

      – Не стоит. Если я что-то не пойму, попрошу объяснить.

      – Замечательно! – нотариус энергично потёр ладони и взял со своего стола толстую папку. – Хорошо добрались? Вы привезли те документы, что я просил? Так. А заверенные переводы? Ага. Отлично, отлично… Посмотрим…

      Некоторое время господин Блеро внимательно изучал бумаги, бормоча что-то себе под нос. Степан от нечего делать рассматривал обстановку кабинета: старинные шкафы, заставленные папками; большой письменный стол; явно антикварные и недешёвые часы на мраморной каминной полке. Камин был настоящий и в нём тихо потрескивали поленья, отгоняя зимнюю промозглость. За столом широкое, во всю стену, окно, открывало вид на ухоженный садик.

      – Великолепно, – удовлетворённо отметил нотариус, возвращая пластиковый конверт с документами. – Всё верно. Значит, как и указано в завещании Этьена Мишоне, вы его единственный племянник и наследник всего имущества.

      – Здесь точно нет ошибки? – неуверенно поинтересовался Степан.

      – Исключено, – отрезал мэтр. – Ваша мать Елена Алексеевна, в девичестве Михайлова, была младшей сестрой Степана Алексеевича Михайлова, он же – Этьен Мишоне.

      – Не поймите меня превратно, месье Блеро, но я никогда не слышал о дяде Степане. Ни от мамы, ни от бабушки. К сожалению, их уже нет, и выяснить этот вопрос лично не получится. Поэтому спрошу ещё раз: вы уверены, что я именно тот, кого вы искали? Что всё это не окажется недоразумением?

      Вместо ответа нотариус усмехнулся, покопался в своей папке и протянул гостю листок. Там от руки были выписаны данные: фамилии, имена, отчества, даты рождения и смерти, адреса и телефоны. С возрастающим удивлением Степан обнаружил в начале списка своих деда и бабушку по материнской линии, затем свою мать и отца, а в самом конце себя. Человек, составлявший список, знал даже про то, что их семья дважды переезжала из города в город. Разве что последний домашний телефон, указанный на листке, был не актуален – несколько лет назад Степан сам же и отключил его за ненадобностью.

      – Эти данные ваш дядя передал вместе с завещанием. Так что искать мне, в общем-то, не пришлось. Видимо, он внимательно следил за судьбой своих родных, хотя и не предпринимал попыток связаться с вами.

      – Как он вообще оказался во Франции? – недоумённо спросил новоявленный племянник.

      – Насколько мне известно, месье Михайлов приехал сюда в 1970 году, на чемпионат по лёгкой атлетике среди юниоров. Тогда ему было восемнадцать. Решил не возвращаться в СССР, попросил убежища. Сразу после удовлетворения просьбы вступил в Иностранный легион. Собственно, там он и стал Этьеном Мишоне – все новобранцы по традиции получают в Легионе новое имя. Дослужился до сержант-шефа, вышел в отставку в 1997 году. Затем работал в разных военных компаниях. Три года назад окончательно ушёл на покой, поселился здесь, в Бретани, а два месяца тому назад… Сердце, – нотариус печально развёл руками. Затем раскрыл папку и достал ещё один листок:

      – А теперь перейдём к делу. По завещанию вы получаете шато Буа-Кебир в коммуне Ланискат – это здесь рядом, к востоку от Гуарека, за рекой. Владение составляют усадьба с надворными постройками и сто сорок восемь с четвертью гектаров земли. Из них примерно сто восемь это поля, тридцать девять – леса, а остальное – водные угодья. Живописные места, хотя и несколько уединённые, граничат с пустошами Лискюи. Не слыхали? Очень рекомендую, чудесное место для прогулок.

      Ошарашенный Степан почувствовал, как его рот сам собой раскрывается от удивления. Мэтр Блеро, не замечая реакции клиента, деловитым тоном продолжал:

      – Вам также передаются два автомобиля: трёхлетний «Рено-Каптюр» и пятидесятилетний «Ситроен 2CV». Старые добрые «две лошадки».

      Степан нервно хихикнул. Мэтр Блеро оторвался от чтения и вопросительно приподнял брови.

      – Простите. По-русски ваши «две лошадки» – «дё шево» – звучат как «дёшево». Но я, кажется, понял, о какой машине речь. Это такая была у Бурвиля в «Разине»?

      – О, любите французское кино? – расплылся в улыбке нотариус. – Да, такая. Вечный объект шуток, но всё равно любимица французов. Маленькая автолегенда. Ну и наконец, – мэтр вернулся к своим записям, – вы получаете все деньги со счёта покойного дяди, за вычетом налоговых сборов, моих накладных расходов и комиссионных за оказанные услуги. Не волнуйтесь, итоговая сумма всё равно будет весьма солидная, что-то около ста пятидесяти тысяч евро. Согласно французским законам, наследники принимают на себя также обязательства по долгам наследодателя…

      «А вот и сюрприз», – мелькнуло в голове у Степана.

      – …но у месье Мишоне долгов не было. Все налоговые и прочие платежи осуществлялись в срок, никаких кредиторов или задолженностей не имеется.

      Мэтр выждал несколько секунд, затем вежливо