Лебеда – трава горькая…. Дмитрий Пейпонен

для Лили, надеясь, что та тоже станет музыкантом, и торжественно вручила эту маленькую гитару Кате. Так Катя стала учиться играть на гитаре. Светлана была не против, в глубине души даже обрадовавшись, что кто-то взял на себя заботу о кате. Светлана понимала, что мать она не очень, мягко говоря, хорошая и неоднократно, напившись до полуобморочного состояния, просила у бога прощения за то, что была плохой матерью для Кати – Катерины. Но после этого, зачастую, срывала злость на дочери, избивая ее всем, что попадало под руку. И снова, едва оправившись от похмелья, Светлана мучилась угрызениями совести за то, что была плохой матерью для своей красавицы – дочки. И так раз от раза, от запоя к запою. А сейчас Светлана была рада, что Катя будет учиться музыке. Она повертела в руках желтую нарядную маленькую гитару, щипнула цветные нейлоновые струны и вернула гитару Кате.

      – Ну что, Кошка – сказала Светлана – Будешь мамке песни петь по вечерам?

      – Буду – тихо сказала Катя, убирая любовно гитару в черный тканевый чехол, который также подарила Сара Шпигель. – Обязательно буду! И не только тебе, но всем, кто захочет послушать!

      – Всем?! – напряглась Светлана. Она уже приняла полстакана водки и не готова была делиться со всеми песнями ее дочери – Перебьются эти все! Козлы, бл…дь!..

      ГЛАВА 2. «Ребенка уведите!»

      …Светлана Лебедева умерла от острого панкреатита рано утром, совершенно обессилев от страшной, невыносимой боли, которые буквально рвали ее тело на куски. Катя всю ночь не спала, с ужасом слушая, как страшно стонет ее мать, ворочаясь на скрипучем старом диване. Она пыталась помочь маме, приносила ей синий пластмассовый тазик с одной отломленной ручкой, чтобы Светлану рвало не на вытертый ковер, как до этого, пыталась вызвать «Скорую», но не смогла даже объяснить оператору на телефоне – мужчине с уставшим голосом, что именно происходит с ее мамой. Кате было очень страшно. Мама стонала так, что Катя закрывала уши, чтобы не слышать эти жуткие стоны и мат, которым Светлана пыталась уговорить боль.

      – Бл…, хватит, ну пожалуйста! – сквозь стоны надрывно кричала Светлана, борясь с приступами тошноты – Умоляю, хватит! Лицо ее побелело, покрылось капельками пота. Катя от страха забилась в угол, села на пол и беззвучно плакала, не сводя глаз с мучащейся на диване мамы. Ей очень хотелось как-то помочь маме, но она не знала, как. Несколько раз она приносила маме воды, но та отказывалась, бормоча что-то бессвязное и отталкивая маленькую ручку Кати с той самой эмалированной кружкой с петухом, расплескивая воду. Наконец, Светлана затихла. Катя, измотанная плачем и бессонной ночью, решила, что мама, наконец, уснула. Она подошла к лежащей Светлане, поправила одеяло, погладила по мокрому лбу дрожащей ладошкой, поправляя волосы. Мама не реагировала. Кате стало как-то очень жутко, причем она сама не понимала, почему. В ее детском совсем мире слово «смерть» было чем-то, сродни выдуманным персонажам из сказок, которые она так