Первый элемент. Лина Ри

нет представителей других рас, это так непривычно для меня. Ещё я никак не могу привыкнуть к местной одежде и еде… (Я буду дополнять список по мере нахождения на Земле).

      Ваше учебное заведение очень необычное (как и все здания, в принципе), но красивое. Мои сокурсники не удивились моему переводу, словно внезапное появление новенькой студентки – это абсолютно нормально! Благо, ректор позаботился о моей успеваемости и устроил меня на факультет лингвистики, поэтому учёба, думаю, дастся мне не очень тяжёло (у себя на родине я преуспела в изучении языков).

      Я рассказала всё, что могла. На самом деле, эмоций намного больше, а написать то и нечего. Извини, что так мало, но, думаю, ты поняла, что я в восторге!

      Как ты себя чувствуешь после телепортации? Расскажи, пожалуйста, обо всем, что чувствуешь и думаешь, мне будет очень интересно!

      Вот и всё,

      С любовью и безмерным интересом,

      Женевьева Дю Валлон.

      P. S. Ознакомилась с правилами написания писем в вашем мире и твоей стране – прикольно, не правда ли?

      P. P. S. Да, я выучила ваш молодёжный сленг! Как тебе?»

      «Ужасно! Это просто… ужасно», – подумала я и крайне скептически рассмотрела полученное письмо, и в тысячный раз порадовалась тому, что не занимаюсь подобными «шуточками», ибо попади письмо не мне, а кому покрупнее и решительнее, отправитель был бы найден и использован в виде манекена в группу хирургии. Мы, хирурги, крайне решительны сами по себе, а есть ещё и те, кто шуток не понимает. С данными индивидами вообще крайне сложно совладать.

      – О! – Рядом со мной приземлилась моя соседка по парте. – Что это у тебя? Такой красивый почерк! Кто-то в любви признается?

      Пхах. Мне? И в любви?

      Я рассмеялась, сложила письмо три раза и спрятала его в карман халата.

      – Нет, Маш, не признание в любви.

      – Жаль. – Наигранно вздохнула одна из самых красивых девушек, встречаемых мне в моей жизни, и убрала выбившуюся порядку крашенных платиновых волос за ухо.

      Больше нам было не о чем поговорить, как и всегда, впрочем. Она уткнулась в телефон, я – в конспект. Мы бы и просидели так до самого начала пар, но вот в кабинет входит наш ректор (которого я в лицо видела раза три за все три года обучения в ВУЗе), скользит взглядом по группе и останавливает его на мне. И его всё ещё, не смотря на возраст, яркие, красивые голубые глаза смотрят на меня то ли с ужасом, то ли с безразличием, то ли ещё с чем-то, я запуталась и не поняла, но в ответ постаралась состроить примерно такой же взгляд. Вряд ли у нас получилось что-то адекватное.

      – Васильченко Камелия! Пройдите со мной! – Приказал он, развернулся, на мой взгляд слишком резко, и вышел.

      Я вздохнула и, если честно, запаниковала. Зачем я ему нужна? У меня… Я на красный диплом иду, я… Встаю и молча собираю свои вещи. Не думаю, что к ректору вызывают просто так, мне явно нужно взять всё своё с собой.

      – Удачи, Ли! – Крикнула мне вдогонку Маша. её поддержали парочку человек с группы, я отсалютовала им двумя пальцами и вышла.

      Что-то мне это совсем не нравится. Сжимаю зубы, лямку сумки правой рукой, бумагу в левом кармане, резко выдыхаю, поднимаюсь к кабинету ректора. Стучу по деревянной двери костяшками пальцев, надеясь, что мне не ответят, и я могу спокойно вернутся в свой кабинет до начала пары. Начало учебного года, я не особо хотела бы пропускать.

      Но к моёму великому сожалению, мне таки отвечают грубым мужским: «Войдите». Я вхожу, и, если честно, очень хочу выйти обратно.

      В довольно большом кабинете помимо самого ректора находится ещё один мужчина, внешность которого меня настораживает. Нет, он выглядит абсолютно адекватно, как, наверное, и должен выглядеть взрослый, ухоженный мужчина, но его взгляд… Уверенный, прямой, смотрящий словно в душу взгляд ярко-синих глаз. Никогда такого цвета не видела. Сразу захотелось закрыть свои просто карие и желательно уйти. К моему большому удивлению, этот мужчина сидел на месте нашего ректора, то есть, на кожаном кресле за рабочим столом из светлого дерева, а наш же ректор скромно стоял рядышком.

      – Вызывали, Петр Иванович? – Пищу я, стараясь не смотреть на неизвестного мужчину.

      – Да, Камелия, присаживайтесь. – Отвечает не Пётр Иванович, а этот самый…

      Желание садится куда-либо резко отпадает, я сжимаю лямку сумки холодными пальцами, прохожу вглубь кабинета и присаживаюсь на стул напротив мужчины.

      – Представьте меня, Петр Иванович. – Улыбается человек, обнажая идеальные белоснежные и ровные зубы.

      – Да, конечно, – немного потерянно отзывается ректор, наконец, отрывая взгляд со стола на меня, – Камелия, это ректор Академии Стихий – Никандор Хильдес. Он прибыл сюда специально, чтобы забрать тебя в Веслор.

      Ага… Детский лагерь что ли какой-то? Хотя, маловероятно. Кто в сентябре отправит детей в лагерь? Интересная картина выстраивается. Я фыркаю от смеха. И, приподняв бровь, переспрашиваю:

      – Куда?

      – В другой мир, Камелия. –