Спальня, в которой ты есть. Эмма Марс

о своем замке: «Ну же, ребята, давайте возвращайтесь уже с охоты на дракона домой».

      Из небольшого, закрытого, но очень комфортного и уютного пространства, где каждый уголок был наполнен воспоминаниями о тех сладких моментах, которые мы там пережили, мы переехали в огромный дом, у которого тоже, безусловно, имелась душа, но все же здесь слишком долго никто не жил. Слишком долго.

      – А… после нашего отъезда из «Шарма» нельзя сказать, что ты очень уж им занималась?

      Я не очень люблю, когда меня в чем-либо упрекают, однако таким был наш уговор и я о нем прекрасно помнила.

      – Да, конечно. Как раз припоминаю, не забыла ли я его в одной из комнат?

      – Хорошо… пойду поищу.

      – Прекрасно, – сказала я. – Ну а пока ищем, может, воспользуемся запасными листочками, которые можно будет туда просто вложить? Если хочешь, конечно.

      – О'кей. В конце концов, я думал, что это ты туда хочешь писать?

      На самом деле, мы не устанавливали никаких определенных правил. В этом не было необходимости. Когда мы жили вдвоем на двадцати или двадцати пяти квадратных метрах комнаты номер один, «Сто раз на дню» то и дело попадал нам в руки, мы писали туда тогда, когда одному из нас хотелось это сделать, в минуты послеобеденных сиест или когда он попадался на глаза во время редких уборок. Это не было обязанностью, мы не планировали, что и когда туда писать, каждый делал это, когда считал нужным. Случалось, мы так хотели зафиксировать какое-то событие или описать испытанное чувство, что записи накладывались одна на другую на рваных листочках нашего дневника и строчки перебивали друг друга.

      – Я думал перечитать некоторые записи…

      Мы очень редко делали это.

      – Правда? А почему?

      Он подошел ко мне, крепко обнял, так, что наши татуировки соприкоснулись, и заглянул в глаза:

      – Потому что я никак не могу перестать радоваться вашим последним успехам, мадемуазель, вы растете на глазах.

      Наша помолвка в Мальмезоне, а также свидание вслепую очень понравились Луи. Я могла прочитать это в его сдержанной, слегка натянутой улыбке, словно у него было что-то кислое во рту. Про себя я ликовала. Наконец-то у меня есть перед ним небольшое преимущество!

      – …И я хотел лишь сравнить Эль сегодняшнюю с той, что знал вчера.

      – А еще, – загадочно сказала я, – ты не видел Эль завтрашнюю!

      Я слегка наклонила вправо голову, тем самым как бы случайно открыв свою шею для его поцелуев, а сама принялась нежно целовать его шею в том самом месте, где рождался розовый бутон, нарисованный опытной рукой Стефан. Я обожала целовать татуировки Луи. Мне казалось, что таким образом я питаю их живительной влагой и мотивы их оживают.

      – Хм… Ты меня интригуешь.

      Но вся эта небольшая игра между нами была не просто так. Сегодня, 16 мая, оставалось два дня до его дня рождения. Луи исполнялось сорок два года. В моих словах он уловил едва заметный скрытый смысл обещания.

      – Надеюсь! Но ты можешь меня хоть пытать в течение этих двух дней, я ничего не расскажу! Ничего, дорогой мой.

      – Всего лишь два дня? – сказал он и шутливо попытался