Верка. Анатолий Изотов

то ей ничего не стоило приписать себя к малонаказуемым делам, о которых было известно милиции, и подставить других под главное обвинение.

      Так и вышло: Верку задержали еще на три дня в камере предварительного заключения, и все допросы вел сам Владимир Петрович. Постепенно, шаг за шагом, запутывая его в мелочах и яростно отвергая тяжкое обвинение, играя женскими чарами, делая туманные намеки на любовное вознаграждение за справедливое решение ее судьбы, она все дальше уводила Опера от ограбления кассы, все сильнее будоражила его воображение, распалялась сама и подбрасывала топливо в огонь его тайных грез. К концу пребывания в КПЗ Верка выложила козырную карту: мимоходом вспомнила о том, что весь яичный порошок, который она якобы перепродавала по чуть-чуть завышенным ценам, у нее закупила спекулянтка Волчица (так звали подружку бандита Смурого, давнего конкурента Семена и заклятого Веркиного врага). На самом деле Верка блефовала, так как не знала, была ли Волчица на свободе. Но чутье и рискованная дерзость ее не подвели: подружка Смурого, на которой висело не одно тяжкое преступление, в тот момент находилась в розыске. С этого «воспоминания» подполковник начал склоняться к новой легенде о Верке, основным стержнем которой была ее непричастность к ограблению и убийству кассирши.

      Если бы Верка могла анализировать свои действия, то она бы сделала вывод, что ее воровская интуиция помогла ей решить сверхзадачу: убедить милицию в том, что перед ними заурядная спекулянтка, отвести от себя подозрение в тяжком преступлении, очаровать и одурачить грозу бандитов подполковника Коробкова, пустить по ложному следу следствие. У банды Семена появился шанс на время затаиться, а потом еще целый год носиться с грабежами по Донбассу и южным городам Украины.

      Оказавшись на свободе, Верка уже не могла остановить свою игру по двум причинам: она полюбила Опера, а тот из преследователя превратился в ее раба и покровителя. Оба они бросились в объятья друг друга как в глубокий омут, и бурная связь подогревалась обоюдной страстью, романтикой и риском. По долгу службы Коробков мог надолго отлучаться от семьи, колесить по городам, посещать питейные и другие сомнительные заведения и ограждать Верку от Семена, чем умело и успешно пользовался. Полгода они жили как во сне, наслаждаясь друг другом, празднуя, казалось, бесконечный праздник любви, молодости и авантюризма. В снах с участием Владимира Петровича было все как наяву: Верка осязала пальцами упругую мягкость его кудрей, которые любила теребить, когда они отдыхали после бурных приливов страсти, ощущала его горячую руку на своей спине, когда они мчалась на трофейном «Виллисе» по полынной степи, чувствовала силу его могучих плеч во время тихого танца в привокзальном ресторане большого города… И неизвестно, чем бы закончился их роман, если бы дезертир, сбежавший с военного корабля, не выстрелил при его задержании прямо в сердце Коробкова…

      Через неделю жизни в балагане Семен почуял что-то неладное,