Жена воина, или Любовь на выживание. Елена Звёздная

слежения, я видел, что с тобой произошло после… нашего поцелуя.

      Воин сглотнул. Глаза сузились, зубы сжались. Он был в ярости, но не я.

      – Мы уже целовались, – напомнила срывающимся голосом. – В ночь, когда я тебя застукала в рейде по домам терпимости.

      Бабушкина рука, которую я продолжала удерживать, дрогнула. Наверное, бабуля удивилась, и сильно, но сейчас меня интересовал Эран.

      – Что произошло после? – мгновенно задал вопрос воин, чуть подавшись вперед.

      Я вспомнила наш с Деймом бег на пределе возможностей и честно ответила:

      – Мы бежали из города.

      – Пешком? – уточнил тар-эн.

      – Бегом, – улыбнулась я. – К утру просто падала.

      Эран скрипнул зубами, но кивнул и задал следующий вопрос:

      – А после поцелуя на мосту?

      Бег за левым, смерть Наски… Как же мне было жаль его.

      – Меня схватили в переулке, – прошептала я. – И усыпили.

      Воин вновь кивнул, его глаза задумчиво прищурились.

      Бабушка осторожно отняла ладонь и торопливо закрыла лицо и голову, вновь намотав ткань. А я смотрела на нее и с трудом сдерживала… ярость. Бабушка ведь была молодой и красивой женщиной, родившей от любимого мужчины и потерявшей все в момент родов. Потому что в нее вселилась тень! И в то же время я преотлично помнила, как выглядела эйтна-хассаш, когда стянула с себя ткань, и вполне даже симпатичная была женщина. Сволочь, но симпатичная, а тут целый монстр. Почему? В чем причина?

      – Бабушка Кирата…

      – Ты знаешь мое имя? – искренне удивилась эйтна.

      – Слышала, как тебя назвала главнючка. – Бабушка удивленно распахнула глаза, и я пояснила: – Эйтна-хассаш.

      – И запомнила? – В голосе Кираты слышалась улыбка, теплая улыбка.

      А ведь у меня тоже могла быть бабушка, как у Мики. Бабушка, которая бы любила и баловала, и пекла плюшки с ягодами, и рассказывала бы сказки, когда мама улетала на испытания, а мне приходилось спать в квартире одной. Совсем одной.

      – У меня хорошая память, я же кадет, – подтвердила, стараясь не думать о том, что могло бы быть. Не думать. – Так вот, бабушка Кирата, я же видела эйтну-хассаш без платка, и там такого не было.

      Тяжелый вздох, и, сев чуть иначе, так что вообще на самом краю стула была, Кирата начала рассказывать:

      – Видишь ли, пантеренок, существует генетическая память, позволяющая виду выжить в определенных условиях. И ДНК хранит ее, чтобы в случае определенных условий…

      – Как альбиносы, – догадалась я.

      Бабушка кивнула. И продолжила:

      – Так случилось, что несколько родов на Иристане хранят в своем генетическом коде больше вариаций изменения, и потому наши ткани способны ускоренно мутировать. Таких родов немного, Киран.

      Она запнулась и минуты две сидела молча, опустив голову и глядя в пол, а затем:

      – Я из рода Аэрд, – прошептала едва слышно. – Мы традиционно становились эйтнами. Моя мать, бабушка, прабабушка… все. А еще… – теперь приходилось прислушиваться, чтобы расслышать,