«Тигр» охотится ночью. Виктория Дьякова

они вынуждены рассчитывать лишь на помощь боевых товарищей, ибо больше им надеяться не на кого. Необходимо добиваться увеличения пенсий для выживших в той войне и пособий для вдов и детей, оставшихся без кормильцев. Добавь сюда же ранения, которые с годами дают о себе знать все чаще и болезненнее, а лечение, как ты знаешь, отнюдь не дешевое. Ну и, конечно, нельзя сбрасывать со счетов сохранившийся в их сердцах и умах боевой дух. Посуди сама: как еще можно спастись от тоски по былым временам, если не собираться всем вместе хотя бы изредка в одной организации? Но тебя, повторяю, все это не должно волновать. Тебе хватает работы и в клинике, а ведь нужно еще и учиться, и набираться опыта, и строить – хочешь ты того или нет – личную жизнь. Даже если Франц и будет время от времени отлучаться на встречи с друзьями и соратниками, ничего от этого не изменится, поверь. Всё, увы, в прошлом: ваффен СС никто уже не вернет, все наши дивизии разгромлены, а наши знамена, как ты знаешь, лежат перед вашим Мавзолеем в Москве. Но надо продолжать жить, постараться приспособиться к новым условиям и законам мирной жизни. Трудно, я знаю, однако никуда от этого не деться. Кстати, – неожиданно резко сменила Маренн тему, – а тебе самой-то этот Мейер понравился?

      – Что ты, мама?! – округлила глаза Наталья. – Он противный и… И вообще он воображала!

      – Кто, Мейер? – рассмеялась Маренн. – Вот уж никогда не замечала за ним такого греха. Он простой парень, к тому же очень смешливый. Несмотря на напускную строгость, весьма демократичен в общении. Его подчиненные всегда были от него без ума. Однажды, представь, Мейер все свои генеральские нашивки и кресты на солдатский мундир повесил! Ну разве кто-нибудь из ваших генералов такое сделал бы? Нет, нет, Натали, ты не права насчет Мейера. Поверь мне, он намного проще, чем даже Йохен. Которого, кстати, моя подруга Лиза Аккерман, я тебя знакомила с ней в прошлое Рождество, называет не иначе, как «задавакой». Знает, говорит, что красивый, вот и строит из себя принца. Ему, мол, только все самое особенное подавай, а не каких-то там Тось с Дусями. Любит, дескать, воображение окружающих будоражить и зависть к своей персоне вызывать. Впрочем, отчасти тут Лиза права: Йохену действительно нужна такая же «задавака», как он сам. Вроде меня, например. Я ведь тоже очень многим кажусь весьма сложной дамой со скверным характером. А Йохену как раз это и интересно. Мы с ним, как говорится, нашли друг друга. Между прочим, друг Лизы Генрих Мюллер считал меня женщиной довольно самокритичной, и это так и есть. Поэтому повторюсь: Шлетт и Мейер намного проще, чем ты думаешь, Натали. С ними можно ладить.

      – Сомневаюсь, – насупилась Наталья. – Этот Мейер сам рассказал мне, что где-то под Херсоном собственноручно расстрелял почти полдеревни жителей. Причем из-за того лишь, что кто-то случайно то ли покалечил, то ли убил его собаку. По-моему, он очень страшный человек, мама! Неужели его рассказ – правда?

      – Может, и правда. Я там не присутствовала, поэтому засвидетельствовать не могу, – вздохнула