Чесменский гром. Владимир Шигин

там! – махнул рукой Леха. – Поди, к свеям унесло. Носят счас, выставляются!

      Сзади хохотали по надсаду матросы.

      – В твоих-то портах не шибко навыставляешься!

      – Ну, Леха, ну, бахарь, врет и не поплевывает!

      – Ничего, ребята, – подмигнул солдатам Ившин, – каждая побаска хороша прикраской!

      Пожилые матросы, в кружок собравшись, вели разговоры степенные, солидные. Обсуждали увиденное.

      Удивлялись здешним тучным хлебам, жнивью густому. Все ухожено, опрятно. Каждая десятина заботливо канавой с водой окружена. По валам, что вокруг полей, кустарник густой да бук с рябиной. Будто и не земля вовсе, а картинка нарисованная.

      – Эх, кабы нам своей землицы хоть чуток, мы с ней бы и не такой конфект сделали! – печалились вчерашние мужики.

      Подошел, трубку покуривая, боцман Евсей. Покачал головой неодобрительно.

      – Не о том думу имеете, матросы. Вы бы какую песню лучше затянули.

      Поутихли матросы.

      – Можем и песню, – ответили и завели любимую:

      Плакала-рыдала,

      Русою косой

      Слезы утирала…

      Подхватили ее солдаты, и понеслась она над вечерним рейдом от корабля к кораблю. А откуда-то издалека, где в глубинах порта под ржавой вывеской расположился плохонький трактир «Сердитый петух», вторила ей старинная песня датских мореходов, такая же протяжная и печальная.

      Скрылось солнце. На рейд заходил, убирая паруса, догнавший эскадру «Евстафий». Кончались еще одни сутки стоянки.

* * *

      За день до отплытия король датский Христиан VII пригласил русских моряков на прощальный обед в летний дворец Фридриксберг. Сам командующий, сославшись на недомогание, от визита отказался, а послал контр-адмирала Елманова. С ним отправились и капитаны кораблей. Сыновья спиридовские тоже просились на прием, но отец сказал строго:

      – Нечего вам по ассамблеям шляться! Не флагманы вы еще и не капитаны. А должностей таких, как сыновья адмираловы, на флоте нет и быть не может! Уж коли за мной увязались, так будьте при деле, а не при безделье!

      И выставил обоих за дверь.

      Королевская резиденция, дворец Фридриксберг, строг и величав. Остриями шпилей пронзает он низкое скандинавское небо. Представителей российского флота принимали с почтением. Король самолично показывал капитанам свою кунсткамеру, водил по картинной галерее, рассказывая о каждом из полотен.

      – Вот, господа, портрет кисти непревзойденного Эриксена. Не правда ли, изумительная работа?

      – Конечно, ваше величество, добрый мастер! – кивали головами капитаны, следуя за королем по длинным коридорам.

      За обедом Христиан посадил подле себя Елманова. Тут же пристроился фаворит короля Струэнзе, бывший альтонский лекарь, а ныне всесильный лейб-медик и неофициальный глава датского правительства. Королеву Матильду выпало развлекать Грейгу. Остальные расселись вперемежку с королевскими вельможами. Угощали гостей любимым датским кушаньем – фледегредом (пшеничной кашей с малиной).