Чесменский гром. Владимир Шигин

должны были доставить вытребованные для эскадры единороги. Ставить эти новейшие орудия на корабли долго не решались, опасаясь, как бы сноп огня из коротких стволов не вызвал пожара. Однако Спиридов на единорогах настоял, и их наконец-то привезли. Подле орудий нашел Плещеев и самого адмирала. Спиридов наставлял цейхмейстера Ивана Ганнибала:

      – Однорогов дадено нам самая малость, посему ставить будем на гон-дек по паре картаульных, на опер-дек по паре полукартаульных, а на полудеках станем крепить трехфунтовые фальконеты.

      Широкоскулый, смуглый Ганнибал лишь кивал согласно.

      Завидев Плещеева, пригласил его Спиридов в портовую конторку ознакомиться со скопившимися бумагами. Там же велел он флаг-капитану заготовить ордер на то, чтобы такелаж корабельный для большей прочности немедля начинали обливать тиром – смолой древесной, с салом перемешанной.

      В дверь заглянул адмиральский адъютант Кумани.

      – Ваше превосходительство, к вам офицеры на прием просятся!

      – Давай! – Спиридов оторвал голову от бумаг.

      Скрипнула входная дверь, и перед адмиралом вытянулись два бравых офицера в зеленых, с белым подбоем корабельных кафтанах.

      – Слушаю вас! – Спиридов глядел устало.

      – Офицер корабля «Святая Екатерина» капитан-лейтенант Извеков! – доложился старший из вошедших.

      Рыжие космы его упрямо торчали из-под короткого мастерового парика.

      – Не надворного ли советника Степана Извекова сынок будешь? – спросил адмирал.

      – Точно так, ваше превосходительство.

      – Мы с батюшкой твоим еще с Донской экспедиции знались, отчаянный был капитан, Царство ему Небесное! – Спиридов перевел взгляд на второго из явившихся.

      – Офицер того же корабля мичман Ильин! – представился тот.

      Мичман был худ, курнос и застенчив.

      – Ну-с, с чем же вы пожаловали ко мне? – поднялся из-за стола адмирал.

      Он подошел к офицерам и, встав рядом, приободрил растерявшегося Ильина:

      – Не робей, мичман, выкладывай смело!

      – Ваше превосходительство! – густо покраснев, отвечал Ильин. – Мы горячо желаем быть в полезности Отечеству нашему в сей трудный для него час. Просим оказать нам великую честь, зачислив в экспедицию. – Он перевел дыхание. – Все!

      Каперанг Плещеев, полистав записную книжку, покачал головой.

      – Вакансий нет!

      Спиридов немного помолчал.

      – Хорошо. Ступайте! – Он махнул рукой, давая понять, что разговор окончен.

      Офицеры, лихо развернувшись на каблуках, так что шпаги описали на отлете приличный полукруг, вышли, печатая шаг.

      Глядя на них в окно, Спиридов почувствовал, как остро завидует этим молодым ребятам, у которых все еще впереди.

      «Черт знает что, – подумал он. – Давно ли я сам вот так же напрашивался под ядра у Азова, и годов мне было не более, чем этим просителям, а вот теперь они хотят одного: чтобы им позволили умереть за Отечество!»

      А Извеков