Генерал Абакумов. Палач или жертва?. О. С. Смыслов

тумбочки для белья, шкаф, пара стульев. Больше – ничего.

      Хват поставил стул у окна – так, чтобы свет падал мне на лицо. Сам сел у стены, напротив.

      Я начала в лоб:

      – Вы работали следователем НКВД?

      – Да.

      – Помните, в сороковом году вы вели дело Вавилова, академика…

      – Как же, конечно, помню…

      Покорность Хвата поразила и сковала меня. Я ожидала чего угодно, но только не этого. Вся заготовленная загодя агрессия оказалась не нужна.

      Передо мной сидел старик. Просто – старик. Уставший и, кажется, больной…

      Я неловко выдавила из себя:

      – Свидетели утверждают, что вы применяли к Вавилову… (я искала слово помягче) жесткие методы следствия…

      – Категорически отвергаю, – быстро и заученно ответил Хват. – Был же и другой следователь, Албогачиев, – тут же продал он своего коллегу. – Нацмен, – добавил…

      – Албогачиев – он малообразованный человек был. Ну и нацмен, сами понимаете… – снова повторил Хват. – У него с ним…отношения так, не очень были…

      – Скажите, вы верили в то, что Вавилов – шпион?

      – В шпионаж я, конечно, не верил – данных не было. То есть было заключение агентурного отдела – существовал такой в Главном экономическом управлении НКВД: так и так, шпион. Агентурный отдел его “разрабатывал”, но данные нам не передавали – у себя оставляли. Они и постановление на арест по таким делам писали. Ну, а что касается вредительства – что-то он не так в своей сельскохозяйственной науке делал. Тут я собрал экспертизу – академик ее возглавлял, к Трофиму Лысенко ездил. Они, то есть академики и профессора, подтвердили: да, вредил.

      – Вам не было жалко Вавилова? Ведь ему грозил расстрел. Так, по-человечески, не было жалко?…

      Хват рассмеялся:

      – Что значит жалко? – Так и сказал. – Ну что он, один, что ли?…»

      За свою безжалостную работу Хват уже в сентябре 1944 года получил звание «полковник». То есть всего за шесть лет, с 1938 года до 1944 года, он дослужился с младшего лейтенанта ГБ до этого высокого звания. Имел ордена, медали.

      Из органов его уволили в 1955 году. Хват не пропал: с того же года работал начальником 1-го отдела отделения Института прикладной математики АН СССР, в 1958-м устроился начальником отдела и секретарем партбюро Управления Министерства среднего машиностроения СССР.

      Вспомнили о Хвате в конце 1958 года, в период реабилитации. Теперь же, во изменение прежней формулировки: уволен со службы по служебному несоответствию с применением ограничения в пенсионном обеспечении, предусмотренного Постановлением СМ СССР № 2509 от 24 сентября 1953 г. А в сентябре 1962 г. «за грубейшее нарушение советской законности в бытность на работе в органах НКВД-МГБ СССР» решением КПК при ЦК КПСС исключили из партии.