Вяземская голгофа генерала Конева. Михаил Филиппенков

отличается и во многих аспектах просто уникальна.

      В первую очередь не надо забывать, что в отличие от всех других военных конфликтов прошлого Вторая мировая война все еще является событием политическим, а не историческим. Первая мировая война, Гражданская война в США, Наполеоновские войны, французские революции, покорение нового мира, нашествие монголов, Крестовые походы, переселение народов, военные кампании Древнего Рима и походы Александра Македонского – все эти события являются сугубо историческими. Люди обычно не спорят, когда разговаривают о них, политики не включают их в свои высказывания, нет призывов о «восстановлении исторической правды», «о защите нашего наследия от…» и т. д. Все они где-то в глубоком прошлом, все они – свершившиеся факты, все они – события, которые уже никому НЕ ПРИЧИНЯЮТ БОЛИ.

      Со Второй мировой войной все наоборот – о ней постоянно спорят, она превратилась в любимую игрушку политиков, само ее упоминание способно развязать словесную бурю, потому что она все еще причиняет боль. Все народы Европы пострадали от нее, и практически никто не вышел победителем. Как тема она все еще является очень актуальной, потому что как конфликт она все еще не закончилась.

      Мне как писателю-историку очень часто приходилось задумываться о там, как надо писать о войне которая de facto все еще продолжатся. Универсального рецепта нет, но, вероятно, прежде всего надо писать понятно и с изобилием достоверных фактов. В современной исторической науке достоверный факт – это прежде всего аргумент со ссылкой на документальный источник. Документы – лучший друг честного историка и исследователя и смертельный враг историка-шарлатана, политического лакея и манипулятора умов. В документах нет эмоции и в большинстве случаев нет искажении фактов. Политики и «общественники» документов боятся, как чумы, вот почему они очень часто их и «репрессируют» – «неудобные» документы укрывают, засекречивают, а иногда и просто уничтожают. До сих пор, например, никто в Лондоне и в Москве не хочет дать открытый доступ к самым «интимным» разговорам (лицо в лицо и корреспонденция) Сталина с Черчиллем. Также остается неясным, какие точно были стратегические планы Ставки и Сталина после весны 1943 года, когда Красная армия начала постепенно выбивать войска вермахта и его союзников из западных земель Советского Союза. Насколько глубоко хотели они прорваться в Европу? Какие страны хотели «освобождать», а какие оставить под контролем англичан и американцев? Где, когда и какими точно силами хотели наступать? Ведь сейчас все это в прошлом, должно было бы рассматриваться как историческое прошлое. Но нет – для кого-нибудь это все еще реальное настоящее, и никто из нас не будет в живых, когда к этим «неудобным тайнам» будет наконец-то дан доступ.

      Проблемы такого характера существуют также и на уровне отдельных сражений. Битвы, которые продолжались много месяцев, даже целые операции времен Великой Отечественной войны, которые стоили много тысяч солдатских жизней, пока остаются буквально