Нужная для альфы. Лили Валлей

араясь не шуметь, пробираюсь тёмными, еле освещёнными одиночными лампами, коридорами, до своей комнаты. С тех пор, как у меня начала просыпаться магия, я незаметно для всех, ночью, сбегаю в заброшенную часть замка, для того, чтобы тренировать свою силу. Её, конечно, пока очень мало, но даже для этого мне нужна практика, так как теорию я не знаю. В полной мере сила пробудится где-то ближе к восемнадцати, и я должна быть готова, чтобы магические каналы не повредились. А окончательно, сила усвоится только к двадцати годам. И вот тогда я уже стану полноценным магом и смогу использовать силу.

      К этой вынужденной мере я прибегла в связи с тем, что мне не наняли учителя. Вообще никакого! Обычно, всем детям аристократов, нанимают гувернёра в пять лет. Простые люди с магией ходят в специальные школы, где им тоже помогают освоить азы. Но мачеха решила, что мне наставник не полагается и категорически запретила учиться. Даже на библиотеку, где меня случайно поймали, навесили магический замок, который я не могла открыть.

      К своему стыду скажу, что я в свои одиннадцать лет не умею ни читать, ни писать. Меня этому тоже не научили. Для чего это мачехе я не понимаю, ведь для своей дочери она наняла учителя. Одного из самых лучших в стране! И только благодаря подслушанным лекциям, я немного начала разбираться в магии.

      Жалко, что мне раньше не пришла в голову идея, прятаться за гобеленом, около учебной комнаты. Может быть я бы и читать умела. Но к сожалению, довольствуюсь тем, что есть. Именно подслушанные уроки по управлению магией, я и тренирую в самом злачном месте замка.

      В той части находиться самые тёмные и холодные темницы, где даже свет не пробивается сквозь толщу стен. Ими не пользуются уже много десятилетий. Я как-то слышала слова, «там каждый камень хранит шёпот давно забытых душ, которые были заключены и забыты в безмолвном страдании». И вот это место прямо совпадало со строчками стиха. Я не знаю кто их написал, но, когда гувернёр Лары читал эти строчки, у меня перед глазами появлялись образы именно наших дальних застенок.

      В первые дни я дрожала от страха, проходя мимо ржавых решёток темниц, в которых, до сих пор виднелись пристёгнутые к стене скелеты. Я боялась даже думать, за что с ними так жестоко поступили. Ведь, глядя на висящие кости, понимаешь, что даже казнь при помощи отрубания головы – это милость. А здесь…

      Но это единственное место замка, где можно, не боясь, пользоваться магией, чтобы остальные жители, этого не ощущали. Там стоят специальные блокираторы, не выпускающие эманации силы. Для чего они там стоят я не знаю, но об этой особенности я узнала случайно, когда подслушала разговор отца и наставника Лары. Но моя сестра наотрез отказалась заниматься в этих жутких подземельях.

      Вот там я по ночам и вынуждена тренироваться, чтобы исполнить свою мечту и сбежать из этого замка. Места, который до смерти мамы был моим домом, а после, стал тюрьмой. Своей меня здесь никогда не считали. Даже кушать за общим столом не разрешали. Мачеха меня терпеть не могла, а отец ей не перечил.

      Он никогда не вставал на мою сторону, не защищал. Для него существовала только Джона и его любимая дочурка Лара. Я не понимала причину ненависти! Вначале очень обижалась, обливая подушку слезами. Но со временем свыклась и старалась не попадаться им на глаза.

      Мне было около пяти лет, когда отец привёл их в наш дом. Словно издеваясь, он это сделал в тот же самый день, как только похоронили мою маму. Его даже на похоронах не было. Он уехал за своими любимыми девочками, как он их называл. И стоило мачехе перешагнуть порог нашего дома, я стала мешающим препятствием, мозолящим её глаза.

      Я и раньше не ощущала заботы и внимания со стороны отца, а после появления Джоны и Лары, стало ещё хуже. Меня даже переселили подальше от хозяйского крыла, в отдалённый коридор, на этаж прислуги. Чтобы мачеха, выйдя из своих покоев, даже случайно, не столкнулась со мной.

      Как же мне было обидно и больно. Я осталась в полном одиночестве. Забытая и ненужная. Даже мыться в ванной мне приходилось самостоятельно, а учитывая, что этого я ещё не умела, мне было сложно. Няня мне тоже не полагалась, а прислуге был дан запрет на помощь мне.

      Мачеха сводила всё на то, что я уже взрослая и должна сама о себе заботится, хотя у Лары няня была.

      Я скучала по нежным, ласковым рукам мамы. Скучала по её поцелуям, объятьям, сказкам перед сном. Выдирая себе, щёткой, спутавшиеся волосы, плакала, вспоминая как мама расчёсывала мне их по утрам, собирая в красивые причёски. Расстраивалась тому, что не успела научится читать и писать, ведь учителя у меня не было, а Лара хвасталась своими успехами, всем показывая тетрадки. Мне же оставалось смотреть из-за угла завидуя той любви, в которой купали эту девочку. Я не понимала почему у неё есть всё, а у меня ничего! Ведь это мой дом, мой папа!

      А ещё я вспоминала, что мама, строго на строго, запретила мне говорить про то, когда моя магия проснётся. Она водила меня в библиотеку и заставляла запоминать простые заклятия, помогала разобраться в своей силе. Но что может понять пятилетний ребёнок? Мне хотелось бегать и играть, а не прозябать в пыльной комнате. А потом мне туда путь совсем закрыли.

      После смерти мамы, я уже готова была нарушить