Тысячи осеней. Том 1. Мэн Сиши

духом у пика Полушага.

      – Уж лучше благодари свою внутреннюю ци, взращенную «Сочинением о Киноварном Ян», – парировал тот. – В ином случае стал бы я тебя спасать?

      – Ну что ж, – немного помолчав, грустно улыбнулся Шэнь Цяо, – тогда воскурю благовония учителю и поблагодарю его за то, что передал цзюань мне.

      – Сражаясь с Юй Аем, я подметил, что ток его ци ни в чем не схож с твоим током, стало быть, с «Сочинением о Киноварном Ян» он не знаком, – вдруг сообщил Янь Уши. – Верно ли я решил? Неужели Ци Фэнгэ передал цзюань лишь тебе одному?

      – Именно так, – кивнул Шэнь Цяо. – В тот день учитель доверил «Блуждающую душу-хунь» лишь мне и строго-настрого наказал выучить ее наизусть, а записывать что-либо запретил. Среди моих братьев ходят слухи, что цзюань спрятана где-то в недрах горы Сюаньду, но я и по сей день не знаю, где именно и хранится ли она на прежнем месте.

      – Неужели Ци Фэнгэ не желал, чтобы ваша цзюань передавалась из поколения в поколение? Чтобы ее положения принесли ученикам пользу? – удивился Янь Уши. – Почему же лишь тебе он дозволил ознакомиться с ней?

      – Я задал ему тот же вопрос, – начал объяснять Шэнь Цяо. – Впрочем, он ничего не ответил. Как вам известно, совершенномудрый Тао и мой учитель были старыми друзьями, и я слышал, что, завершив «Сочинение о Киноварном Ян», великий алхимик горько пожалел о содеянном. Ему думалось, что его сочинение сведет Поднебесную с ума, все ополчатся против всех, и смертей будет несть числа. Видимо, мой учитель передал цзюань лишь мне, дабы, с одной стороны, сохранить наследие своего друга для следующих поколений, но в то же время не допустить, чтобы ее положения разошлись уж слишком широко и стали общеизвестными. Так он надеялся предотвратить междоусобные войны и борьбу между школами. Быть может, решения его непоследовательны, но тем самым он пытался смягчить непреодолимые противоречия.

      Услышав об этом, Янь Уши презрительно фыркнул:

      – Женская мягкосердечность! В этом весь Ци Фэнгэ. И всегда был таков. Хулугу и то пощадил, оставив своей школе в наследство одни лишь горести. Что толку быть несравненным мастером боевых искусств, если нерешителен как баба? К чему вообще обучать адептов боевым искусствам? Пусть бы тогда прославленный монастырь Сюаньду стал самой обыкновенной даосской обителью! Не желаешь междоусобицы в Поднебесной, так начни с себя!

      Янь Уши так и сыпал колкостями, однако в его словах было зерно истины. Сам Шэнь Цяо во многом походил на своего учителя: оба имели доброе сердце и всячески заботились о других. Но и разница между ними достаточно велика, к тому же скитания заметно переменили Шэнь Цяо. Он увидел горести народа, как многие страдают от голода и прозябают в нищете, в то время как могущественные и родовитые дома поглощены борьбой за власть. Со временем он понял, что гора Сюаньду стоит не где-нибудь, а посреди суетного мира, и оттого обитель его братьев не может вечно пребывать в спокойствии и уединении, вдали от дрязг и раздоров. Рано или поздно придется сделать свой выбор.

      Но увы!