Мы начинаем и выигрываем. Ирина Калюжнова

цать пять, и хотя выглядела она моложе и держалась естественно, ее тридцать пять были все же видны, причем трудные тридцать пять. Ей, конечно, приходилось рассчитывать только на себя и, наверное, хочется быть за кем-то, да и какой женщине этого не хочется. Ее облегало легкое платье с завышенной талией и длинной юбкой. Алексей Тимофеевич помнил, что такие носили в прошлом году, ей оно очень шло. На ногах босоножки на плоской подошве, пальцы с облупленным маникюром как-то очень мило выглядывали из-под ремешка. Было самое начало сентября, но жара стояла летняя. Ее покрывал ровный красивый загар, полученный, надо думать, не на морском курорте, а на городском пляже.

      Слушая ересь, которую она несла, Алексей Тимофеевич беззастенчиво ее разглядывал. Она не обращала на это ни малейшего внимания. Или была увлечена рассказом, или считала, что так и положено. Она наверное, разведена или вдова. Он почему-то сразу решил, что она не замужем и у нее есть ребенок, причем девочка, девочка-подросток. В вырезе платья ясно вырисовывалась грудь, довольно низкая, наверное, носит самый простой бюстгальтер, не любит себя стеснять.

      Она все говорила и говорила, и хотя слова ее были сумбурны, сущность дела он понимал. Какая-то разборка бушевала вокруг нее, а она привыкла все делать сама и считает, что не обошлось без ее участия, чтоб разобраться в своих сомнениях, она пришла к нему, эзотерику и экстрасенсу.

      Свою деятельность Алексей Тимофеевич начал не так давно. Психология его всегда интересовала, но в то время, когда надо было срочно поступать в институт, чтобы не загреметь в армию, выбирать не приходилось. В их инженерной семье связей таких, чтоб устроить на психологический, не было и быть не могло, денег на взятку тоже. Мама, правда, сказала, что деньги, кое-что продав, можно бы и найти, но кому дать? В общем, он стал инженером-электронщиком и не жалел об этом. Знания ему пригодились, хотя, конечно, получить их можно было намного быстрее. Да и что, кроме диплома, мог дать ему психфак. Осмотревшись, он понял – ничего ровно.

      Да и стоило ли там учиться во времена, когда всякий нестандартно мыслящий мог быть объявлен ненормальным. Тогда все объясняли объективными причинами, а сейчас принято считать, что человек может повлиять на судьбу мира или хотя бы на свою собственную. Он знал, что это не совсем так, но и понимал, что вера в это помогает и поэтому ею нельзя пренебрегать.

      И было еще много такого, что он знал, в чем сомневался и чего не знал совсем. С наступлением новых времен проектный институт, в котором Алексей Тимофеевич отсиживал с 9 до 6, сократился до одного отдела, о чем лично он нисколько не жалел, поскольку к этому времени окончил редкие по тем временам курсы эзотерики и с некоторыми другими – было их всего пятеро – начал вести самостоятельный прием. Дела у их группы шли неплохо, но потом начались осложнения.

      Пока эзотерика, астрология и тому подобные вещи были экзотикой, которой увлекались немногие, официальные органы не обращали на «неформалов» особого внимания, это было что-то вроде хобби или клубов по интересам. Но когда оказалось, что услуги эзотериков имеют спрос и, предоставляя их, можно получить доход, требования всякого рода лицензий, регистрации, деклараций посыпались со всех сторон. Ко всему еще понадобился и официальный психологический диплом.

      К тому времени образование стало мягко переходить на платные рельсы и абитуриенты превратились из жаждущих претендентов в капризных покупателей, выбирающих из многих, рекламирующих свой товар. Именно тогда ему попалось на глаза объявление о том, что Государственный университет открыл факультет второго образования, где психологический диплом можно получить за год. Оплата для него оказалась вполне приемлемой. Посетив несколько лекций, Алексей убедился, что делать ему здесь нечего, многое он давно знал, со многим был не согласен, а спорить ни с кем не собирался.

      А потому, приплатив еще немного, в конце концов, время – деньги, через год получил диплом, не утруждая себя посещениями занятий.

      Их эзотерическая группа к тому времени развалилась, хотя все они остались друзьями. Алексей Тимофеевич получил официальную регистрацию и начал вести прием в собственной квартире, которая досталась ему после смерти родителей. Самостоятельную практику открыли и другие члены группы. Алексей Тимофеевич, конечно, не мог получить правдивую информацию от бывших своих коллег, но имел основание предполагать, что его дела идут лучше, чем у многих других. К своей рекламе «Нет неразрешимых проблем, а есть проблемы, решение которых еще не найдено», он прибавил: «Восстановление гармонии в семье, снятие порчи, сглаза, заговоры на удачу и снятие венца безбрачия». И клиенты к нему пошли, и многим он даже помогал. Но для настоящего разворота не хватало средств. Нужно было помещение, офис, а не собственная квартира, и во-первых, реклама, во-вторых, реклама и, в-третьих, тоже реклама, причем косвенная, которая стоит дороже. Кстати, о рекламе. Он посмотрел на сидящую напротив него женщину. – Как вы узнали обо мне?

      – Мне сказала знакомая, но она просила…

      – Да, да, конечно.

      Ну вот, она расслабилась, выплеснула все, преодолела смущение. Он сказал:

      – Теперь начнем сначала.

      Она тревожно посмотрела