Ржавчина, руина и искупление. Alex Coder

Он был схвачен во время катастрофической кампании против орочьего Waaagh!, его полк был уничтожен, его тело сломано, его дух почти угас. Он видел, как его товарищей разрывало на части грубое орочье оружие, слышал их крики, отдававшиеся эхом в грохоте битвы, чувствовал горячие брызги их крови на своем лице. Его втащили на борт этого корабля, как кусок выброшенного мяса, бросили в темноту и грязь, и его воля к выживанию – вот что поддерживало его в живых.

      Он был не один. Он нашел небольшое количество людей с таким же огнем в глазах.

      Элара, женщина, которая двигалась с грацией тени и чьи глаза светились блеском выжившей, была одной из них. Она была мусорщицей в подулье какого-то забытого улья-мира до того, как орки пронеслись мимо, не оставив после себя ничего, кроме руин. Она знала планировку корабля лучше, чем орки, и двигалась сквозь тьму, не будучи замеченной. Она выжила, и ее воля к жизни была такой же сильной, как у Кейла.

      А потом был Терон, ученый из мира, давно пожранного войнами Империи. Он был тихим человеком, но его разум был стальной ловушкой, наполненной знаниями, почерпнутыми из запрещенных текстов и древних преданий. Он был тем, кто первым заметил странные символы, появляющиеся на корабле, шепот в темноте, растущее беспокойство среди рабов.

      «Вставай, ленивый мерзавец!» – проревел гортанный голос. Огромный орк с болезненно-зеленой кожей и клыками, запятнанными кровью какого-то несчастного существа, прошествовал в тесные рабские помещения. Он держал в руках грубую, шипастую дубинку, его глаза блестели злобным ликованием. «Возвращайся к работе, или я скормлю тебя сквигам!»

      Рабы вскочили на ноги, их движения подпитывались страхом и истощением. Кель выстроился в строй, его мышцы протестующе кричали. Он знал, что любой знак неповиновения будет встречен быстрым и жестоким наказанием. Орки не получали большего удовольствия, чем сломить дух своих пленников, постоянно напоминая им об их месте в жестокой иерархии «Деффбринга».

      Когда он пробирался к недрам корабля, взгляд Кель встретился со взглядом Элары. Между ними пронеслось молчаливое понимание. Они знали, что их жизни висят на волоске, что каждый день – это борьба за выживание. Но они также знали, что они не одиноки. Они были друг у друга, и у них была общая цель: выдержать, сопротивляться и найти выход из этой адской тюрьмы любой ценой. Их глаза встретились с глазами Терона, и в их сердцах поселилась мрачная решимость. Они переживут это вместе. Они должны были это сделать.

      Глава 2: Зеленый прилив жестокости

      «Деффбринга» была симфонией страдания, какофонией лязга металла, ревущих двигателей и гортанных криков орков. Каждая заклепка и балка, казалось, пульсировали с едва сдерживаемой, дикой энергией. Для человеческих рабов это было беспощадное нападение на чувства, постоянное напоминание об их полном бессилии.

      Дни слились в цикл изнурительного труда и повседневной жестокости. Кель, вместе с сотнями других, трудился в душных машинных отделениях корабля. Воздух был густым от зловония прометия, пота и разложения. Огромные, самодельные двигатели ревели, изрыгая ядовитые пары, в то время как вокруг них меньшие машины хрипели и шипели, угрожая взорваться в любой момент. Они тянули огромные силовые кабели, ремонтировали поврежденные машины грубыми инструментами и заправляли печи, которые питали ненасытный аппетит корабля к скорости и разрушению.

      Орки, вездесущие и непредсказуемые, относились к рабам как к расходным инструментам. Небрежный удар тыльной стороной огромного кулака орка мог сломать кости. Случайный пинок мог отправить человека в огненную пасть печи. Смерть была постоянным спутником, тенью, таящейся в каждом углу корабля. Она могла прийти из-за неисправного двигателя, прихоти орка или грызущего отчаяния, которое пожирало души рабов.

      Работа была жестокой, призванной сломать тело и сокрушить дух. Многие поддавались истощению, их тела рушились под напряжением. Другие встречали свой конец в «несчастных случаях», их изуродованные останки кормили голодных сквигов корабля – злобных, похожих на свиней существ, которые служили как источником пищи, так и системой утилизации отходов для орков. Даже мелкие гретчины не были в безопасности, их могли легко задеть другие орки, и было нормально, если большому орку становилось скучно, и он решал пнуть маленького орка, как футбольный мяч. Самые опытные из гретчинов старались держаться поближе к рабам, чтобы иметь хоть какой-то шанс избежать преждевременной смерти.

      Среди этого жестокого существования что-то еще шевелилось. Среди рабов начали циркулировать шепоты, тихие разговоры, которые велись глубокой ночью или в короткие минуты передышки между сменами. Стали появляться странные символы, грубо нарисованные на стенах или нацарапанные на металлической обшивке. Они были непохожи ни на что, что Кель видел раньше, искаженные и тревожные, намекающие на что-то древнее и зловещее.

      Затем начались исчезновения. Рабы исчезали без следа, оставляя после себя только слухи и страх. Некоторые шептались о жертвоприношениях, о темных ритуалах, проводимых в скрытых нишах корабля. Другие говорили о растущем безумии, о рабах, нападавших друг на друга, их глаза светились нечестивым светом. Свидетельством