Морской Ястреб. Одураченный Фортуной. Венецианская маска (сборник). Рафаэль Сабатини

государь, полегче!

      – Полегче? А с какой стати? Ралф Тресиллиан был позором всей округи. С легкой руки вашего беспутного родителя любая деревушка от Труро до Хелстона просто кишит здоровенными тресиллиановскими носами вроде вашего.

      Глаза сэра Оливера сузились. Он улыбнулся:

      – А как вам, позвольте спросить, удалось обзавестись именно таким носом?

      Мастер Годолфин вскочил, опрокинув стул.

      – Сэр, – вскричал он, – вы оскорбляете память моей матери!

      Сэр Оливер рассмеялся:

      – Не скрою, в ответ на ваши любезности по адресу моего отца я обошелся с ней несколько вольно.

      Какое-то время мастер Годолфин в немой ярости смотрел на своего оскорбителя. Не в силах сдержать бешенства, он перегнулся через стол, поднял трость и, резким движением ударив сэра Оливера по плечу, выпрямился и величественно направился к двери. На полпути он остановился и произнес:

      – Жду ваших друзей и сведений о длине вашей шпаги.

      Сэр Оливер вновь рассмеялся.

      – Едва ли я дам себе труд посылать их, – сказал он.

      Мастер Годолфин круто повернулся и посмотрел сэру Оливеру в лицо:

      – Что? Вы спокойно снесете оскорбление?

      – У вас нет свидетелей. – Сэр Оливер пожал плечами.

      – Но я всем расскажу, что ударил вас тростью!

      – И все вас сочтут лжецом. Вам никто не поверит. – Он вновь изменил тон: – Послушайте, Питер, мы ведем себя недостойно. Признаюсь, я заслужил ваш удар. Память матери для человека дороже и священнее, чем память отца. Будем считать, что мы квиты. Так неужели мы не можем полюбовно договориться обо всем остальном? Что проку бесконечно вспоминать о нелепой ссоре наших отцов?

      – Между нами стоит не только эта ссора. Я не потерплю, чтобы моя сестра стала женой пирата.

      – Пирата? Боже милостивый! Я рад, что мы здесь одни и вас никто, кроме меня, не слышит. В награду за мои победы на море ее величество сама посвятила меня в рыцари, а раз так, то ваши слова граничат с государственной изменой. Поверьте, мой мальчик, все, что одобряет королева, вполне заслуживает одобрения мастера Питера Годолфина и даже его ментора, сэра Джона Киллигрю. Ведь вы говорите с его голоса, да и прислал вас сюда не кто иной, как он.

      – Я не хожу ни в чьих посыльных, – горячо возразил молодой человек; он сознавал, что сэр Оливер прав, и от этого раздражение его только усилилось.

      – Называть меня пиратом глупо. Хокинс,[9] с которым я ходил под одними парусами, был посвящен в рыцари еще раньше меня, и те, кто называет нас пиратами, оскорбляют саму королеву. Как видите, ваше обвинение просто несерьезно. Что еще вы имеете против меня? Здесь, в Корнуолле, я не хуже других. Розамунда оказывает мне честь своей любовью, я богат, а к тому времени, когда зазвонят свадебные колокола, стану еще богаче.

      – Ваше богатство – это плоды морских разбоев, сокровища потопленных судов, золото от продажи рабов, захваченных в Африке и сбытых на плантации, это богатство вампира, упившегося кровью, кровью мертвецов.

      – Так

9

Джон Хокинс (1532–1595) – английский адмирал, один из первых работорговцев; участник сражения с испанской Непобедимой армадой (1588).