Фамильные ценности, или Возврату не подлежит. Олег Рой

приносит, представляешь? – Кэт мечтательно закатила глаза.

      Брови Аркадии Васильевны вскинулись вверх так стремительно, точно их кто-то дернул за специальные ниточки.

      – Да уж… впечатляет… Ты впечатляешь, – пояснила она, скептически поджимая губы. – Можно подумать, ты серая мышка, которой в жизни никто никогда самой занюханной гвоздички не преподнес, Золушка-замарашка, всю жизнь просидевшая в самом темном и дальнем углу. Да цветов, которыми тебя осыпали – и, насколько мне известно, продолжают осыпать, не только ж «малыш» тебе букетики таскает, – этой флоры вполне достаточно, чтобы собственный цветочный магазин открыть.

      – Ну… дарили… – Кэт пренебрежительно дернула худеньким плечиком. – Только мне все как-то, знаешь, мимо было. Нет, ну приятно, конечно, но как-то так… А как его с цветами увижу – и тепло сразу, и звезды вспыхивают, и я такая легкая-легкая… Как воздушный шарик… вот прямо так и улетела бы в небеса…

      – Да он, подруга, не дури ли какой-то в букеты свои добавляет? – забеспокоилась Аркадия. В шутку, конечно, но все-таки. Воздушный шарик она, извольте радоваться. Надо же!

      – Ага, – подмигнула Кэт, подхватывая шутку. – И вообще систематически меня всякими разными экстази опрыскивает, точно-точно. Что там – цветы! Он едва за руку меня берет, и я тут же таю, таю, таю… Я, знаешь, влюбилась, наверное… на старости лет… впервые в жизни. Впервые в жизни что-то такое почувствовала.

      – Н-да? – все так же скептически уточнила Аркадия Васильевна. – А пляжные инструкторы на курортах? Не? Не было? Сон приснился? Или так, между делом?

      – Ну… пляжные мальчики, – недовольно протянула Кэт. – Ну милые, но это ж чистая физиология, как в море искупаться. Для здоровья очень полезно. А сейчас… сейчас, представляешь, мне даже в койку не обязательно нырять, я и без того вся в непрерывном экстазе. Хотя в постели… – Кэт облизнулась.

      – Сделай милость, избавь меня от сочных подробностей, – сухо перебила ее Аркадия. Впрочем, сердиться на Кэт было невозможно.

      – Да ла-а-адно, – протянула та. – Подумаешь, какие строгости! Что уж мне, и влюбиться, что ли, теперь нельзя?.. Я влюблена! Влюблена! Влюблена, и что тут делать? – тихонько пропела она на мотив «Пять минут» из «Карнавальной ночи». – И вообще – ну что б мне не покуролесить на старости-то лет? Ведь не молокососа какого-нибудь семнадцатилетнего пригрела, малыш – он же только для меня «малыш», а вообще-то вполне взрослый господин, и мой фонд очень неплохо консультировал, и бизнесмен успешный.

      Аркадия Васильевна скептически подняла бровь:

      – И где бы этот успешный бизнесмен был без твоих денег?

      – Да ой! Там же и был бы, не с моими, так еще с какими-нибудь. С полного нуля никто же не начинает. Ну вложилась я, и что? Клуб-то вполне доходный получился. Хотя, конечно, специфический. – Она, хмыкнув, покрутила головой. – Практически та самая «Голубая устрица». Из какого это фильма, не помнишь? Ну да ладно, не важно. Важно, что надо бы куда-то все это