В лабиринтах правды. Рия Миллер

никого и не увидела.

      «В прошлое».

      Нахлынули воспоминания, которые я давно заблокировала в памяти. И первым, куда занесла меня Мара, оказалась ночь, когда мы всей семьей праздновали Новый год. Смех, счастливые улыбки родителей и гостей, огромная елка, сверкающая яркими огнями, в центре величественного зала, подарки, пышные светлые платья, стук хрустальных бокалов и радостный визг детей перенесли меня в прошлое. Я оказалась в том самом зале, где царила праздничная атмосфера и витало счастье. Улыбка коснулась губ, когда я увидела, как отец взял нас с сестрой на руки и закружил, а затем по очереди поцеловал в макушки. Внутри разлилось тепло, но я понимала, что все это всего лишь воспоминание, которое лучше спрятать в самый дальний ящик. Сжав кулак, я принялась избавляться от него, перематывать на другой момент, но ничего не выходило. Я будто бы застряла здесь.

      Зажмурив глаза, я мысленно начала считать до десяти. Когда закончила, меня бросило в жар. Сердце сбилось с ритма. Хотелось бежать. И в следующую секунду, разомкнув глаза, я поддалась желанию. Убегала от воспоминаний, от чувств, от правды. Я убегала в лабиринт от самой себя.

      «Мы еще встретимся, Каролина, я слежу за тобой!»

      Последовал звонкий приятный смех, ласкающий слух, и я обернулась. Из тумана выскочил черный волк с алыми глазами. Я не успела ничего понять, как хищник повалил меня в кровавую лужу и зарычал в лицо.

      Лабиринт исчез. Я вернулась, наконец, в реальность. Вскочив на ноги, я слышала, как сердце вырывалось из грудной клетки.

      – Ну с возвращением домой, мама, – с ненавистью подчеркнув последнее слово, поприветствовала меня Надия, сидя на стуле за железной решеткой.

      Я упала на каменный пол и, схватив черное покрывало, укрылась и зарычала в него. После всего происходящего хотелось одного – забыться и исчезнуть куда-нибудь.

      Сон все еще вертелся в голове. Многое не укладывалось в сознании и вызывало миллион вопросов, но я чувствовала себя отвратительно, и последняя информация в голове терялась. Вновь я запуталась и потерялась. Откинув в сторону покрывало, привстала и оперлась спиной о прохладную каменную стену. Когда сделала вдох и выдох, в нос врезался запах крови, от чего внутренности сразу скрутило. Чудовище, которое я удерживала, принялось метаться и рваться наружу, требовать, чтобы его покормили. Я не помнила, когда в последний раз ела, но кровь не пила давно и старалась как можно больше продержаться без этого наркотика.

      – Где мы? В психушке или в темнице? – обратилась я к дочери, отвлекая себя от мыслей, связанных с кровью.

      Надия встала, убрала телефон в карман кожаной куртки и подошла поближе к железной решетке. По ее гордому взгляду я поняла, что она сейчас начнет бросать какие-нибудь колкости или давить на больное.

      – Ты видишь тут врачей? Палату? – спросила она, сложив руки на груди.

      – Нет, – облизнула сухие потрескавшиеся губы я.

      – А что ты видишь?

      Ее слова звучали как насмешка. Я знаю, что заслужила такое обращение после всего