Новая Терра: искусственный горизонт. Агата Огнева

е. Его глаза бегали, как у загнанного зверя. – Мы сейчас умрём, да?

      – Не умрём, – мой голос прозвучал ровно. Хотя внутри всё кипело: быстрее, быстрее! – Удерживай давление.

      Я посмотрела на экран управления. График давления медленно поднимался, но неравномерно. Если воздух сейчас прорвётся в отсек, нас просто разорвёт. Дыхание участилось, сердце грохотало, как аварийный сигнал.

      “Три секунды,” – сказала я себе мысленно. “Ты справишься. Главное – не думай о худшем.”

      Но я думала. Картинки всплывали одна за другой: разгерметизация, разлетающиеся осколки панели, Паша… и меня тоже, если ошибусь.

      – Арина, – прошептал он. В его голосе уже не было ни злости, ни страха. Только обречённость.

      Красный свет мигнул, исчезнув на долю секунды, и я ощутила, как воздух медленно заполняет отсек. Гул системы стих. Вдох. Выдох. Металл шлюза начал поддаваться.

      – Живы, – произнесла я, когда замок шлюза щёлкнул и система захлопнулась.

      Воздух хлынул в отсек. Я опустилась на колени, пытаясь прийти в себя. Сердце ещё грохотало, а в голове пульсировала только одна мысль: это не конец. Всё самое сложное впереди.

      Красный свет внезапно погас, сменившись мягким голубоватым сиянием. Я медленно поднялась с колен, чувствуя, как ноги дрожат. Паша всё ещё сидел у стены, бессильно уронив голову на руки.

      – Симуляция завершена, – объявил тот же женский голос, на этот раз куда более равнодушно.

      Воздух наполнился странным тихим гулом, словно сама станция издевалась надо мной. “Прекрати,” – сказала я себе. “Это всего лишь тренировка.” Но ощущение реальности всё ещё цепляло: холод металла, тяжесть дыхания, даже взгляд Паши, в котором я видела настоящий страх.

      – Ты в порядке? – спросила я, помогая ему встать.

      – Это было… чертовски реально, – пробормотал он, устало стряхивая мою руку. – В следующий раз я хочу что-нибудь попроще. Например, марш-бросок по пустыне? Или прыжки через астероиды.

      Я фыркнула, но ничего не ответила. Вместо этого обернулась к экрану, висящему в углу. На нём вспыхнули строчки текста: “Результаты симуляции: 97% эффективность действий. Общее время реакции: 3.4 секунды. Замечания: слишком высокая эмоциональная нагрузка на участника №2.”

      – “Слишком высокая эмоциональная нагрузка,” – повторила я, на этот раз вслух. – Тебя там прям щадить пытаются, Паш.

      Он хотел ответить, но в этот момент дверь отсека с шипением раздвинулась. На пороге стоял наш капитан, Максим Алексеев, сложив руки на груди. Его карие глаза впились в меня, как прожекторы.

      – Что это было? – спросил он, не двигаясь с места.

      – Тренировка, – ответила я. Голос прозвучал твёрже, чем я ожидала.

      – Это была катастрофа, – холодно заявил он, обводя взглядом отсек. – Ты позволила себе замешкаться. Если бы это был реальный полёт, ты бы всех угробила.

      – Мы справились, – парировала я, сдерживая желание перейти на крик. – И результат —

      – “Результат” не важен, если ты рискуешь жизнями, – прервал он меня. – Ты должна была быстро отключить систему аварийной герметизации. Вместо этого ты потратила драгоценные секунды, пытаясь успокоить напарника. Тебе повезло, что это была симуляция.

      Я хотела возразить, но замолчала, чувствуя, как холодная волна раздражения поднимается в груди. Максим всегда был строг. Слишком строг. Иногда я ловила себя на мысли, что его замечания были личными, словно он пытался доказать что-то не мне, а себе. Это началось ещё тогда, когда мы работали вместе на “Гелиосе”. Его хмурые взгляды, бесконечные комментарии – всё это преследовало меня даже в личной жизни.

      Да, у нас были отношения. Короткие, как вспышка сверхновой, и такие же разрушительные. Он никогда не говорил мне, что я ошибаюсь, но его молчание кричало громче любых слов. “Слишком юная, слишком амбициозная, слишком… правильная.” Его доверие было хрупким, как стекло, и я не смогла удержать его в руках. В конце концов, я тоже была виновата. Иногда я видела в нём только то, что хотела видеть: идеального лидера, человека, который всегда всё знает. Я не замечала, как наши несоответствия разрушали нас.

      И теперь, каждый раз, когда Максим смотрит на меня с этим холодным, оценивающим взглядом, я думаю: видит ли он во мне того человека, с кем когда-то был близок, или только участника миссии, который не имеет права на ошибки?

      – Пройдём ещё раз, – повторила я, прямо глядя на него.

      Максим кивнул. Ничто в его лице не выдало, что он чувствовал что-то большее, чем просто профессиональный долг. Но это его выражение я знала до боли. Оно всегда появлялось, когда он хотел скрыть что-то важное. – Но в следующий раз ты не допустишь ошибок. Тренировка завершится, только если я увижу, что ты полностью готова. Поняла?

      Я кивнула и села у стены, пытаясь восстановить дыхание. Внутри всё сжималось, но я знала, что он прав. Впереди был не просто экзамен. Впереди была миссия. И она не потерпит слабостей.

      Гул сирены угасал, и симулятор наполнился тяжёлым, давящим молчанием. Воздух был сухой,