Мёртвое наследие. Дмитрий Шебалин

что, готовы ещё раз посмотреть на спесивые морды имперских аристократов? – обратился я к построившейся шеренге воинов.

      – А сколько платят? – спросил Пруст.

      – Пока за показ денег не дают. Тут главное самим чего-нибудь не лишиться. Например, головы. Так что поумерьте гордыню, и не забывайте кто вы есть. Наёмники. И таких как мы в Империи не особо привечают. Поэтому границу пересечём как купеческая охрана, нанятая торговцем Растом. Бумаги у нас оформлены, товар в обозе. Можем выдвигаться.

      – А что везём? – уточнил любопытный Хорки.

      – Да всякое… Но в основном платья.

      – Бабские что ли? – не понял Колтун.

      – Женские, – поправил я его. – И дорогие, так что не попортите.

      – Слышал, рыжий? Чтобы не вздумал примерять! – по обыкновения поддел товарища Хорки.

      Мужики заулыбались, а Колтун гневно глянул в его сторону. Но, сделав глубокий и медленный вдох-выдох, каким-то чудом сдержался.

      – Жизнь как зеркало, – вдруг выдал он. – Что показываешь, на то и смотришь. Жадность и скупость возвращаются бедностью. Злоба и ненависть – болью и страданием. А твои, Хорки, гордыня и высокомерие однажды обернутся унижением и позором. Оставь это, пока ещё не поздно.

      После недолгого всеобщего ступора первым отреагировал Сивый:

      – Вот **#*#**. Это ты где такого набрался?

      Колтун загадочно промолчал, но тут своей версией поделился Пруст.

      – Да мы его вчера пьяного не дотащили, просто. Тяжёлый же. А тут храм по пути встретился. Ну мы его ночевать там и оставили, приплатив за присмотр. Видимо, теперь сказываются последствия пребывания под боком у жрецов.

      Моя первоначальная оценка их сознательности и умеренности рассыпалась на глазах. А желание устроить им разнос, наоборот, крепло с каждым сказанным ими словом.

      – Лучше просто молчите, – шёпотом посоветовал товарищам обычно немногословный Горунар, словно почувствовавший перемену в моём настроении. Сам он стоял собранно, но как-то подозрительно часто прикладывался к кожаной фляжке с водой.

      – Давайте выдвигаться, – просто сказал я, устав от этого балагана. – Дунвест, есть разговор.

      Когда все отправились седлать лошадей, я задал бывшему рыцарю интересующий меня вопрос:

      – В финальном бою… ты выиграл или нет?

      Он ответил не сразу, даже сморщил лоб, пытаясь подобрать слова.

      – Не знаю. Мне так не показалось. Но я решил не думать об этом. Главным боем для меня стал третий.

      – Это в котором от Флеммера выступал его мастер наставник?

      – Да. Много про него слышал. Собственно, ради этого боя я и согласился поучаствовать в турнире.

      – И как он?

      – Пустозвон, – вынес свой вердикт Дунвест. – Из тех, кого больше заботит их репутация, чем само мастерство. Что же до финала… Думаешь Ульдаг позволил мне выиграть у его человека?

      – Не исключаю такого варианта, у него были свои мотивы, да и подкупить мою лояльность – это в его стиле.

      – Если не случилось