Хозяйка заброшенного поместья. Наталья Шнейдер

Грамотный человек не разбирает слова по буквам и даже слогам. Он выхватывает слова, а то и целые строки целиком, не раздумывая над смыслом. Настенька определенно была грамотна, и ее нейронные связи никуда не делись. Вот поэтому, когда я просто бегло просматривала текст, понимала все, а стоило задуматься – переставала узнавать буквы. Потому что никогда и не знала их.

      Что ж, читать я умею, и это уже невероятный подарок судьбы. Правда, писать не задумываясь вряд ли получится. Придется все же найти азбуку, и еще хорошо бы прописи. Но это потом. Сколько уже накопилось этого «потом!»

      Но все же до чего обширная подборка журналов была у Настенькиной маменьки. Кроме все тех же «Трудов» за добрые два десятка лет – «Сельское хозяйство», «Вестник садоводства, плодоводства и огородничества» и даже – кто знает зачем! – «Рыболов-охотник».

      – Папенька увлекался охотой? – спросила я.

      – Картами ваш папенька увлекался, – махнула рукой Марья.

      – Географическими?

      – Еограф… Придумают же слова, – проворчала она. – Игральными. Грех о покойнике дурно говорить. Добрый он был барин, понимающий. Да только после того, как матушка ваша померла, хозяйство все в упадок пришло.

      А потом «аспид» его застрелил? Нет, Марья сказала: «Почитай, своими руками застрелил». Я открыла было рот расспросить об этом, но нянька опять утирала глаза передником, и я решила ее пока не тревожить. Все узнаю в свое время. Снова оглядела будуар, больше похожий на кабинет. На стуле в дальнем углу сиротливо покоился один номер «Дамского журнала».

      – Какой сейчас год? – полюбопытствовала я. Не то чтобы меня сильно интересовала мода, но все же…

      – Семь тысяч триста двадцатый от сотворения мира.

      Выходит, дамский журнал устарел на пять лет. А остальные? Я перебрала стопки на столе, не обращая внимания на недоумение Марьи. Да, самые новые датированы семь тысяч триста пятнадцатым годом. Видимо, в том году хозяйка дома и скончалась.

      Я отложила в сторону «Вестник воспитания». Интересная все же была мама у Настеньки. Жаль, не довелось познакомиться – думаю, мы бы с ней нашли общий язык. Я прогнала мысли о чужих покойных родственниках и последовала за нянькой в соседнюю комнату.

      Спальни у супругов были раздельные. Хозяйки – соседствовала с будуаром. Хозяина – в другом крыле дома, рядом с его кабинетом. Здесь, как и в будуаре, стоял письменный стол. Но ни книг, ни журналов, ничего кроме плоского ящика. Я потянулась к нему, но Марья торопливо схватила ящик прежде чем я успела за него взяться.

      – Нечего тебе даже касаться этой гадости! Кабы не барина это была вещь, выбросила бы!

      – Вот и положи чужое! – возмутилась я. – И хватит причинять мне добро, сама разберусь, чего касаться!

      Она поджала губы, но положила ящик на стол. Я открыла его, ожидая увидеть как минимум непристойные картинки. Но на черном сукне лежала пара пистолетов.

      Пистолеты! Здесь есть пистолеты, значит, я не останусь беззащитной!

      Вот только выглядели они как на картинках