Марионетки. Татьяна Корсакова

за бандой детворы из калитки вышел старик бодрой наружности. На голове его была выцветшая армейская панама-афганка, в одной руке он держал спиннинг, а во второй внушительного вида сумку, из которой торчал край багета и горлышко двухлитровой пластиковой бутыли, заполненной чем-то ярко-розовым, предположительно, морсом или компотом. Завидев Стэфа, старик приподнял афганку и церемонно поклонился. Стэф высунулся из окна внедорожника, вежливо поздоровался в ответ. Он давно привык, что в небольших населенных пунктах вот такие приветствия – это норма, а не исключение из правил.

      – На отдых, молодой человек? – спросил старик, обмахиваясь панамой.

      – Пока только осматриваюсь. А вы на рыбалку? – Стэф многозначительно посмотрел на спиннинг.

      – Да какая там рыбалка?! – старик махнул рукой в сторону припустивших по улице ребятишек, а потом закричал: – Марк! Маркуша! Забеги домой, предупреди дядьку, что идешь со мной на озеро!

      Стайка ребятишек замерла, все взоры устремились на вертлявого пацаненка лет восьми – девяти. Шевелюра пацаненка была огненно-рыжей, а кожа шоколадной от загара. Как первое сочеталось со вторым, Стэф не знал, но факт оставался фактом. Пацаненок Маркуша был одновременно и рыжим, и загорелым! Вот такой феномен!

      – Ай, не пойду! Далеко же! – Пацаненок предпринял неуклюжую попытку затеряться в толпе. Толпа, состоящая из шестерых его приятелей, тут же предательски расступилась.

      – Марк, я кому сказал?! – беззлобно прикрикнул старик. – Или предупреждай дядьку, или я тебя с нами не возьму! Страшный неслух, – сказал он, понизив голос до шепота. – Так-то парень неплохой, но шкодливый. В прошлые выходные связал плот из досок и пластиковых бутылок и поплыл на середину озера. Ладно бы один поплыл, так он ещё и юнгу с собой взял. Юнга – это, если что, мой внук. Вон тот, белобрысый. – Подбородком старик указал на одного из парнишек.

      – А юнга плавать умеет? – сочувственно поинтересовался Стэф.

      – В том-то и беда, что нет. Хорошо, что мужики на озере рыбачили, отбуксировали этих балбесов к берегу. – Старик перекрестился коротким, каким-то вороватым движением. – И дочке моей пообещали об инциденте не рассказывать. А я вот теперь за ними по пятам. – Он усмехнулся. – На озеро одних не отпускаю, так сказать, во избежание очередной кругосветки. Вот они и злятся. Особенно Марк. Дядька у него строгий, не в пример мне. Если я ему про кругосветку доложу, посадит на гауптвахту. – Он подмигнул Стэфу, а потом прикрикнул: – Маркуша, долго мне ждать?

      – Я вам не Маркуша, а Марк! – огрызнулся пацаненок, а потом сорвался с места и рванул к дому с горгульями. Вот и нашелся хозяин.

      – Так и живем, – вздохнул старик и поправил видавшую виды афганку.

      Выправка у него была не военная, но каким-то шестым чувством Стэф понял, что афганка не простая, что её хранят и берегут как память с очень давних и очень жарких времен. Возможно, если бы Стэф взял панаму в руки, то узнал бы о её хозяине больше,