Роковой свидетель. Роберт Брындза

ее на траве. Питерсон натянул перчатки, и Эрика осторожно вывалила на пленку содержимое мусорного мешка.

      Запах сладкого разложения был невыносимым даже на улице в ветреную погоду. Там были чайные пакетики, три пустых банки из-под эля, пакет из-под молока, несколько грязных кусков папиросной бумаги и десять твердых освежителей воздуха. И среди этого – два разлагающихся кошачьих тела и две отрезанных кошачьих головы. Эрика протянула руку и осторожно их коснулась.

      – Странно. Тела как будто промерзли внутри. Потрогайте.

      Мосс и Питерсон осторожно коснулись тел.

      – С чего бы им замерзать? – пожал плечами Питерсон.

      – В Лондоне холода еще не наступили, температура плюсовая, – добавила Мосс.

      – Господи, – пробормотал Питерсон, откидываясь назад и зажимая рукой нос. – Пахнет так, будто они уже давно мертвы. И обе без ошейников.

      – Ошейник не будет держаться на безголовой кошке, – заметила Мосс.

      – Я имею в виду, что их нет в пакете. – Питерсон закатил глаза.

      – Зато есть десять освежителей воздуха, – сказала Эрика, пересчитав их. – И все полные. Их только что открыли.

      Из машины скорой помощи раздался новый крик. Она качнулась, задние двери распахнулись, и Чарльз Уэйкфилд выпрыгнул оттуда. На его голове длинной белой лентой развевался бинт.

      – Нет! Нет! Не хочу! Ненавижу иглы! – кричал он. За ним выбежал полицейский, схватил его и прижал к капоту ближайшей полицейской машины.

      Эрика, Мосс и Питерсон встали с травы и поспешили к фургону как раз в тот момент, когда полицейский надевал на Чарльза наручники. Эрика увидела внутри машины скорой помощи кучу окровавленных бинтов. У фельдшера текла кровь из носа, и она промокала ее тканевым тампоном.

      – Все нормально, – хрипло пробормотала она.

      – Мне должна быть предоставлена физическая автономия! – крикнул Чарльз, нагнутый над капотом. – Я сказал ей, что не хочу укол!

      Его глаза были дикими, по лицу стекала кровь. Он был похож на сумасшедшего.

      – Я пыталась сделать ему прививку от столбняка. У него ржавчина в ране, – пояснила фельдшер, невозмутимо меняя тампон на новый.

      – Вы сучьи дети! Я ничего не делал, ничего не делал! – совсем по-детски закричал Чарльз.

      – Замолчите! – Полицейский толкнул его на капот. Эрика посмотрела через улицу и увидела, что из соседних домов вышли люди, и одна девушка снимает происходящее на телефон. Здесь хватало проблем и без выступлений Чарльза.

      – Прекратите! – Эрика обратилась сразу и к Чарльзу, и к полицейскому, надевшему на него наручники. – Отвезите его в участок, отмойте, и пусть переночует в камере. Он арестован за нападение на полицейского.

      Чарльз завопил с новой силой:

      – Вы не можете так со мной поступить! Я просто пытаюсь жить своей жизнью. Пожалуйста, нет! Пожалуйста, не делайте этого!

      – Ого. А я думала, мой пятилетний сын – истерик, – усмехнулась Мосс, наблюдая, как Чарльз пытается вырваться из рук молодого полицейского.