Государь. Алексей Кулаков

дочери ее занятия алхимией? Ведь у нее и полезно выходит (для казны так особенно), и вкусно очень!.. Совсем взрослая уже стала, красавица и разумница преизрядная… Провожая взглядом небольшую толпу уходящих прочь служителей и стольников, правитель Руси кое-что припомнил, звучно хмыкнул и негромко произнес, словно бы размышляя вслух:

      – Из Посольского приказу донесли, что император цесарцев[14]Максимильян собирается нынешним летом Великое посольство ко мне прислать. Хочет о мире говорить, о союзе против султана Селима, о торговлишке разной… Да о невесте для одного из своих сыновей.

      У Евдокии от таких новостей из пальцев выпал кусочек нежной пастилы, угодив в кружку с горячим травяным чаем.

      – Уже и Габсбурги признают нашу силу, раз желают породниться. Что скажешь, сыне?

      Хоть отец и не называл конкретное имя, всем было понятно, к кому именно он обратился:

      – Скорее, спешат привлечь нас к своему противостоянию с Османской Портой, батюшка.

      – Не без того. Ну так гуртом даже нечистого бить сподручно, а уж турка сам Бог велел!

      Царевич Иван, аккуратно кроша серебряной ложечкой плотный кус халвы, проворчал себе под нос (однако отец все равно услышал):

      – Нам бы самим кто против крымчаков помог!..

      Федор на это согласно угукнул. Меж тем четырнадцатилетняя царевна так и сидела не жива, ни мертва, напряженно впитывая каждое даже не слово – но звук.

      – И кого из девиц Старицких ты хочешь им предложить, батюшка? Старшую Еуфимию?..

      Вот тут удивились вообще все – даже молчаливая Аглая, и та уставилась в легком замешательстве на своего господина и наставника.

      – С чего бы это Фимке поперед твоей сестры под венец с принцем цесарским идти?! Здоров ли ты сыне?!.. Кхм.

      – Не совсем батюшка, однако, разум мой ясен. Я уже говорил тебе, что не верю в силу династических браков – и повторю это вновь.

      – И что теперь, Дуняше до смерти в девках ходить? Пустоцветом жизнь прожить?! Или на монастырское житие удалиться? У цесарцев она будет королевной!

      – Пф! Да там своих принцесс девать некуда. Чужой она там будет и гонимой, как прабабка моя Елена Ивановна возле мужа своего Александра Ягеллончика.

      Иоанн Васильевич, желавший всего лишь слегка прощупать настроения сыновей и дочки насчет ее возможного замужества, недовольно насупился – дочу он любил, и судьбы отравленной двоюродной бабки для нее не желал. Да и намеки на свою бессердечность были очень даже обидными!

      – И еще, отец: не слишком ли большой подарок выйдет для Максимиллиана Второго? Дом Габсбургов одряхлел и загнивает – а тут дева царского рода, чья кровь чиста и сильна!? Дети ее будут здоровыми, умными и красивыми, вот только воспитывать их Дуняше не дадут, и в итоге может так выйти, что твои внуки от меня будут воевать на смерть с твоими же внуками от нее!!!

      Сорвавшись со своего места, Дивеева подскочила к наставнику и положила руки на

14

Цеса́рцы, или це́сарцы, – принятое на Руси XVII–XIX веках наименование подданных Священной Римской империи германской нации (то есть практически всех немцев и австрийцев).