Полное собрание сочинений. Том 20. Ноябрь 1910 ~ ноябрь 1911. Владимир Ленин (Ульянов)

обязательной и сегодня. Нас резко разделили с Плехановым и продолжают разделять вопросы о том, какие шаги следовало в тот или иной момент делать этой вчерашней организации на основе этого вчерашнего движения, но нас сближает борьба с людьми, которые сегодня отрицают именно основы вчерашнего движения (сюда относится и вопрос о гегемонии, к которому я сейчас перейду), именно основы вчерашней организации.

      Ну что, Аркадий Николаевич, вы и теперь не понимаете, что такое ликвидаторство? Вы и теперь думаете, что нас с Плехановым сблизил какой-нибудь маккиавелистический план{68} или злопыхательное желание «борьбой на два фронта» заменить «преодоление» ликвидаторства?

      Но вернемся к «вакханалии философствования».

      «Мы знаем, – пишет г. Потресов, – какой глубокой бороздой прошла в свое время через сознание германской социал-демократии борьба Энгельса с Дюрингом и как самые, казалось, абстрактные тезисы имели на деле живое конкретное значение для движения немецкого рабочего класса…» Самые абстрактные тезисы имели живое конкретное значение! Опять фраза и ничего более, как фраза. Попробуйте объяснить, если «вы знаете», какое «живое конкретное значение» имел тот тезис Энгельса, что философские рассуждения Дюринга о времени и пространстве ошибочны! В том-то и беда ваша, что вы заучили, как школьник: «спор Энгельса с Дюрингом имел великое значение», но не продумали, что это значит, и потому повторяете заученное в неверной, уродливо-неверной форме. Нельзя сказать, что «самые абстрактные тезисы (Энгельса против Дюринга) имели на деле живое конкретное значение для движения немецкого рабочего класса». Самые абстрактные тезисы Энгельса имели то значение, что разъясняли идеологам рабочего класса, в чем ошибочность отступлений от материализма к позитивизму и идеализму. Вот если бы вы дали такое, то есть философски сколько-нибудь определенное, изложение взглядов Энгельса вместо звонких, но пустых фраз о «глубокой борозде», «живом конкретном значении самых абстрактных тезисов», то вы сразу увидали бы, что ссылка на спор Энгельса с Дюрингом говорит против вас{69}.

      «…Мы знаем, – продолжает г. Потресов, – в истории формирования русского марксизма роль борьбы с субъективной социологией…»

      А не роль позитивистских и идеалистических учений Лаврова и Михайловского в ошибках субъективной социологии? Ведь у вас, Аркадий Николаевич, что ни выстрел, то мимо. Если брать историческую параллель, то надо выделить и точно указать то, что сходно в различных событиях, ибо иначе вместо исторического сравнения получится бросание слов на ветер. Если брать взятую вами историческую параллель, то надо спросить: возможно ли было «формирование» русского марксизма без выяснения Бельтовым основ философского материализма и их значения для опровержения Лаврова и Михайловского?{70} Ответ на этот вопрос может быть только один, и этот ответ – если делать вывод из исторической параллели применительно к спору с махистами – говорит против г. Потресова.

      «…Но

68

Макиавеллистический план – план в духе политики Макиавелли (итальянского политического деятеля конца XV – начала XVI века), который в борьбе за достижение поставленной цели не пренебрегал никакими средствами, в том числе вероломством, предательством, обманом, убийством и т. п.

69

Ленин имеет в виду книгу Ф. Энгельса «Анти-Дюринг» (см. Ф. Энгельс. «Анти-Дюринг. Переворот в науке, произведенный господином Евгением Дюрингом», 1957).

70

Ленин имеет в виду книгу Г. В. Плеханова «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю», вышедшую в 1895 году под псевдонимом «Н. Бельтов».